– Хранитель говорит, что пока еще люди не могут понять истинную цену золота, – вступила в разговор Айна. – Но он, как и ты, помнит, что золото способно даровать власть над людьми. Хранитель уверен, что рано или поздно деньги появятся и в мире вечных снегов. И тогда великое счастье и благодать Сущего снизойдут на того, у кого имеется достаточный для этого запас золота.

– И много у хранителя золота? – поинтересовался Марсал.

– Никто этого в точности не знает. Он прячет золото в тайнике, о котором известно только ему одному.

– А народ, как обычно, безмолвствует, – криво усмехнулся Харп.

– Хранитель храмовых врат уверяет, что золото угодно Сущему.

– Само собой. Зачем придумывать что-то новое, когда под рукой имеется такой отличный парень, как Сущий, на авторитет которого всегда можно сослаться.

– Но Сущий…

– Сущий – это миф, – перебив Айну, шипящим полушепотом произнес Харп. – И вам не стать по-настоящему свободными людьми до тех пор, пока вы не поймете этого.

– Свобода?.. – задумчиво произнесла Айна. – А для чего она нужна?

Харп только рот приоткрыл, но так ничего и не смог ответить на столь, казалось бы, простой вопрос.

– Свобода от чего? – глядя на него своими большими карими глазами, задала новый вопрос Айна.

– Разве не для того ты хочешь уйти из поселка, чтобы стать свободной? – спросил Харп.

– Нет, – подумав, ответила Айна. – Я просто хочу обо всем забыть.

– И что потом?

– Потом?.. – Девушка развела руками и впервые за все время разговора улыбнулась, легко и непринужденно, как будто лучик солнца скользнул в крохотную дырочку, проколотую в растянутой на раме серой пластиковой пленке. – Не знаю… Потом я буду жить… Жить так, как получится.

– Ты считаешь, в этом мире можно жить?

Айна ответила не сразу. Сначала она прикусила губу и, намотав прядь волос на палец, посмотрела на Марсала.

Марсал натянуто улыбнулся. Лицо его вновь покрылось багровыми пятнами на обмороженных местах.

– Наверное, стоит попробовать, – ответила на вопрос Харпа девушка.

Харпу такой ответ почему-то совершенно не понравился.

– Если хотите, можете еще поболтать, пока не пришел Старпол, а я ложусь спать, – решительно заявил он.

Взяв лежавший на полу гарпун, Харп кинул его Марсалу.

– Держи. Тебе все равно сейчас не до сна.

Улегшись на матрас, он натянул на плечи одеяло и отвернулся в сторону от сидевших рядышком Марсала и Айны.

Расспрашивать девушку далее не имело смысла, поскольку знала она не так уж и много. То, что ей было известно, она уже сообщила. Если продолжать разговор, дальше пойдут одни эмоции. Может, душевные переживания Айны представляли определенный интерес для Марсала, но Харпу до них не было никакого дела. Той информации, что он уже получил, вполне хватало, чтобы как следует задуматься о том, что же происходит в поселке. А эмоции, по сути, представляли собой лишь мусор, засоряющий аппарат мышления и в особых случаях способный полностью вывести его из строя.

Собрания, на которых Старпол обсуждал со своими подручными те или иные вопросы, касающиеся положения дел в поселке, проходили поочередно в домах каждого из присутствующих на них. Будучи неплохим психологом, Старпол таким образом давал возможность каждому из подручных, которых сам он считал не более чем исполнителями своей воли, ощутить собственную значимость.

На это раз встреча была назначена в доме Тикера.

Внутреннее пространство хижины, где происходила встреча, было перегорожено двумя широкими раздвижными ширмами из полимерной пленки. Одна отделяла ту часть комнаты, где находился курятник, другая – небольшую спальню, куда Тикер отправил женщину, жившую вместе с ним, после того как она выставила на стол угощения и крепкую настойку из синего мха.

Синий мох рос в глубоких скальных расселинах. Добраться до него можно было, лишь сняв с себя всю верхнюю одежду. Естественно, без обморожений не обходилось. Но дело того стоило: синий мох почти полностью отбивал запах сивухи, присущий хорошо перебродившей закваске. Впрочем, лазить за ним в расселины приходилось тем, кому хранитель храмовых врат разрешал только раз в год, в День Сотворения Мира, употреблять перебродившую закваску.

– Ну что ж, друзья мои, – обратился к собравшимся вокруг стола Старпол. – Настало время очередного испытания нашей веры в Сущего. Готовы ли вы к нему?

Вопрос был чисто риторическим, потому и отвечать на него никто не стал. Каждому из присутствующих было прекрасно известно, что происходит с теми, кто отказывается исполнять волю Сущего, высказанную его наместником на земле, возложившим на себя нелегкое бремя хранителя храмовых врат.

Вместо того чтобы в очередной раз повторять стандартные фразы, заверяя себя и всех остальных в верности идеям Сущего, Тикер расплескал по кружкам крепкую настойку.

Кружки были разобраны, подняты вверх и после слов хранителя храмовых врат, провозгласившего:

– Во славу Сущего! – тотчас же опорожнены.

На небольшой тарелочке, заблаговременно поставленной рядом с местом, которое должен был занять Старпол, лежали два сваренных вкрутую куриных яйца – излюбленное кушанье хранителя храмовых врат. Другим яиц не предложили: не то угощение, что подается на стол каждый день.

Прежде чем отведать яйца, Старпол поставил пустую кружку на стол, взял из глубокой миски крупную серую лепешку и, отщипнув небольшой кусочек, понюхал его, после чего отправил в рот.

Это был сигнал к началу трапезы.

За столом сразу же возникло оживление. Приглашенные суетливо раскладывали еду по своим мискам.

Старпол тем временем взял яйцо, ударом о стол разбил его с тупого конца и начал неторопливо, двумя пальцами, счищать скорлупу.

Пятерку, собравшуюся по его зову в доме Тикера, Старпол называл «мои цепные псы». Что это означало, он и сам не знал – слова пришли к нему вместе с обрывками воспоминаний о другой жизни, – но название ему нравилось. Эти пятеро готовы были по первому приказу хранителя храмовых врат, не задумываясь и не задавая никаких вопросов, перегрызть глотку любому. И, что самое удивительное, почти ничего не требовали взамен. Ну, разве что разрешения пить крепкую настойку каждый день да права приводить к себе в дом любую приглянувшуюся женщину. Старполу нравилось думать, что «цепные псы» служили ему не за страх, а за совесть.

Никто из них особенно не верил в то, о чем частенько говорил Старпол: что придет такой день, когда весь мир, а не только участок, прилегающий к подножию гор, будет принадлежать им и тогда имена их станут произносить с благоговением и трепетом. Им было достаточно и той власти, которой они обладали в поселке. Но при этом любому из них было ясно – эта власть держится исключительно на авторитете Старпола, который никто не оспаривал, его умении манипулировать людьми и способности выдавать свои собственные желания за чаяния всего народа.