То, что порою ему приходилось прибегать к радикальным методам лечения, дабы избавить вверенный его заботам народ от источников смуты и неверия, Старпол воспринимал как необходимую жесткость, которую власть должна время от времени демонстрировать.

Все, чем он занимался, хранитель храмовых врат именовал еще одним словом, не до конца понятным, пришедшим из другой жизни. Однако само звучание этого слова вызывало невольное почтение: политика.

За все время, что Старпол добросовестно исполнял возложенные на себя нелегкие обязанности хранителя храмовых врат, было только два случая, когда ему начинало казаться, что ситуация в поселке выходит из-под контроля.

Первый раз это произошло пару лет назад, когда в поселок явился чужак, заявивший, что он пришел из другого поселка, расположенного севернее на расстоянии дневного перехода.

Тогда еще не была начата разработка золотого месторождения, и едва ли не весь поселок собрался послушать рассказы чужака о том, как живут другие люди.

Старполу эти рассказы совершенно не понравились. Судя по словам чужака, в поселке, откуда он пришел, ситуация была примерно такой же, что и в поселке Старпола до того, как он в нем появился. У них не было никакой централизованной власти, никто ни за что не отвечал, а каждый делал все, что ему заблагорассудится.

– Значит, поселись я в вашем поселке, я тоже смогу делать все, что пожелаю? – спросил у чужака Старпол.

– Конечно! – с радостной улыбкой ответил тот.

– Так… – Старпол не спеша кивнул и посмотрел на чужака взглядом победителя. – Выходит, я могу войти в любой дом, убить хозяев и поселиться в нем, присвоив все имущество?

Сказав это, Старпол довольно ухмыльнулся. Теперь-то его подопечные должны были понять, чего стоит забота, которую проявляет о них хранитель храмовых врат. В его поселке ситуация, подобная той, что он описал, была абсолютно невозможна. Если кто и мог войти в чужой дом и учинить там погром, так только кто-нибудь из «цепных псов» хранителя храмовых врат. Но действовали они при этом по приказу хранителя и исключительно в интересах всех остальных обитателей поселка.

Чужак посмотрел на Старпола удивленным взглядом, так, словно не понял, о чем его спросили.

– Вы не способны поддерживать порядок в своем поселке! – поспешил закрепить свой успех Старпол. – Потому что не знаете, что такое закон!

Хранитель храмовых врат театральным жестом воздел к потолку руку с вытянутым вверх указательным пальцем.

Чужак, а следом за ним и другие присутствующие при разговоре посмотрели наверх, как будто думали, что именно там находится закон, о силе которого возвестил Старпол.

– Ты, похоже, неправильно меня понял, друг, – вновь посмотрел на Старпола чужак. Он ко всем обращался «друг», даже к тем, кого видел впервые. – В нашем поселке каждый имеет право делать все, что захочет, при том, что его действия никоим образом не ущемляют интересов других.

Старпол рассмеялся, картинно откинув голову назад и широко раскрыв рот.

– Но кто определяет, насколько те или иные мои действия задевают интересы других? – спросил он у чужака.

– Каждый сам должен за этим следить, – ответил тот с таким видом, словно ему приходилось объяснять абсолютные истины, которые должен знать каждый.

Старпол снова хохотнул.

– В таком случае я могу перерезать тебе горло и заявить после, что даже и не думал, что таким образом ущемляю твои интересы.

– Конечно, – с невозмутимым видом ответил ему чужак, пришедший с севера. – Но тогда ты должен быть готов к тому, что кто-нибудь другой поступит с тобой точно так же.

– Видимость порядка в вашем поселке держится лишь на страхе! – с пафосом обличителя возвестил хранитель храмовых врат.

– Вовсе нет, – возразил чужак. – Не страх удерживает людей от совершения антиобщественных поступков, а понимание того, что с другими нельзя поступать так, как ты не хотел бы, чтобы поступили с тобой.

– Это просто смешно! – презрительно фыркнул Старпол. – Человек может вести себя пристойно на людях, но совершать неблаговидные поступки, когда уверен, что о его причастности к ним никто никогда не узнает.

– Такой человек сам себя изолирует от общества, поскольку подсознательно все время ожидает от окружающих аналогичных действий в отношении себя.

– Все это только слова! – одним взмахом руки Старпол отмел в сторону доводы, приведенные чужаком.

– Вовсе нет, – покачал головой тот. – Любой из вас может посетить наш поселок и убедиться, что я говорю чистую правду.

Вот это он сказал совершенно напрасно.

Собравшимся тут же было приказано разойтись по домам.

Хранитель храмовых врат не имел намерения допускать, чтобы жители поселка, который он считал своим, имели контакты с кем-либо еще. Тем более со смутьянами, не имеющими представления о силе закона и считающими, что могут прожить сами, без мудрого руководства опытного политика.

Конечно, с чужаком можно было попытаться договориться, однако Старпол решил, что это будет лишь пустой тратой времени: тот, похоже, не имел ни малейшего представления, что такое дипломатическое соглашение и какую выгоду каждая из сторон может извлечь из него. По приказу Старпола «цепные псы» отвели чужака на несколько километров от поселка и бросили там, отобрав солнцезащитные очки. День был ясный, так что через пару часов смутьян, решивший прилюдно оспаривать истины, изрекаемые хранителем храмовых врат, должен был полностью лишиться зрения, после чего судьба его была предрешена. Но Лоуф на всякий случай еще и доху с чужака снял. За что по возвращении в поселок получил строгий выговор от Старпола: хранитель храмовых врат был против того, чтобы оправдывать политической целесообразностью банальное мародерство.

Старпол никогда никому не рассказывал о том, что он нашел в одном из карманов дохи чужака с севера. В первую очередь потому что и сам не мог понять, для чего чужак носил в кармане клочок бумажки с изображением странного вида всадника с развевающейся бородой и горящими безумием глазами.

Жителям же поселка хранитель храмовых врат объявил во время утренней проповеди, что чужак, явившийся накануне в поселок, был не кем иным, как врагом Сущего, а посему все, о чем он говорил, представляло собой гнуснейшую ложь. Хранитель поклялся, что во время одного из откровений Сущий поведал ему, что вокруг их поселка на сотни километров нет никакого жилья.

Конечно, за исключением дома полоумного Мидла.

Мидл тоже внушал Старполу некоторое беспокойство. Но, поскольку он как мудрый политик считал необходимым иметь легальную оппозицию, не претендовавшую реально на власть, он до поры до времени старика не трогал. До Старпола доходила информация, что Мидл позволяет себе нелицеприятные высказывания в его адрес, но, так как старик крайне редко спускался с перевала, чтобы наведаться в поселок, не стоило особенно беспокоиться о том, что слова его могут посеять зерна сомнений среди поселенцев. Если же в разговоре с кем-нибудь из жителей случайно или намеренно упоминалось имя Мидла, Старпол только грустно улыбался: ну что, мол, возьмешь с сумасшедшего.