подыскивает слово, — травмированным после смерти родителей, заметил бы я его мятеж.

Я ничего не говорю. Все мы в какой-то момент были там, где он сейчас. Сомневаясь и придираясь к подробностям прошлого. Моё прошлое было не так давно, когда Джован заставил меня понять, что я убегаю от того, что было правильно. Но я научилась не копаться в прошлом, я научилась становиться мудрее благодаря ему и двигаться дальше.

— Я хочу быть сильным для своего народа. Я хочу быть таким же сильным, как мой отец, — он крепко сжимает мою руку. — Я хочу быть сильным для тебя, — мягко говорит он. — Самое трудное — это осознать, что Гласиум балансировал на грани резни большую часть моего правления, пока я по глупости думал, что справлюсь с ним. Как я узнаю, если это случится снова?

Я сжимаю его руку, но затем выскальзываю из его хватки. Как близко находятся его стражники?

— Твои люди и народ равняются на тебя. Они доверяют тебе. И теперь у вас есть система. Ты знаешь знаки. Джован, ты самый сильный человек, которого я знаю, — говорю я. Я зажмуриваю глаза. — Несмотря на то, что это того стоило, мне очень жаль, — я сглатываю комок в горле. — Мне жаль, что человек, который предал тебя, был тем, кем ты дорожил. И мне жаль, что я не смогла облегчить тебе задачу. Мне кажется, что я продолжаю отбирать у тебя людей. Сначала Кедрик, а теперь Блейн.

Он хватает меня за руку, и на этот раз я знаю, что не смогу ускользнуть.

— Никогда не извиняйся за то, что ты сделала. Гласиум в огромном долгу перед тобой, — говорит он и смотрит через тренировочный двор. — Хуже всего то, что ты думаешь, что я тебе не доверяю. Что я не слушал, потому что не верил в тебя. Но дело не в этом, — с трудом произносит он.

— Я знаю.

Я сжимаю его руку. Это был его способ справиться с ситуацией, который он не осознавал: слепое отрицание.

Он целует мою ладонь.

— Никогда не думай, что я в обиде на то, что ты сделала три дня назад. Моя гордость исцелится, а я наберусь опыта. И, Лина, клянусь, я никогда не буду снова с тобой так обращаться. Никогда больше.

Моё лицо пылает.

— Даже когда ты защищал Блейна, я знала, почему ты это делаешь. Из всех людей, ты знаешь, что я понимаю. Я была в похожей ситуации.

— Как ты всё это видишь? — спрашивает он.

Я вздрагиваю от неожиданной смены темы.

— Я представляю себе то же самое, что и ты видишь вокруг себя, — отвечаю я, переместившись на каменные ступени.

Он качает головой на мой ответ. Он так красив, что у меня сердце разрывается, когда я смотрю на него.

— Нет, это не то.

Он наклоняется, поднимает мою вуаль и целует заживающую царапину на моей шее. Я дрожу, когда его губы касаются нежной кожи.

— Нет, — мягко говорит он. — Ты другая. В целом мире нет никого похожего на тебя, — произносит он.

Я прислоняюсь к нему.

— А что на счёт Ире? — спрашиваю я.

Он смеётся, закинув голову назад.

— Или Ире, — добавляет он.

Я сижу рядом с ним, отвлекаясь на тепло его ноги. Я поднимаю лицо к небу, прислушиваясь к умиротворяющим звукам ночи вокруг меня. Это спокойствие наслаивается на приглушённый рокот и редкие раскаты смеха изнутри замка.

— Мои люди нуждаются во мне, — говорит он, наконец, веским тоном.

Я не двигаюсь с места, не желая нарушать правильность этого момента — полное ощущение в моей голове и сердце.

— Да, — бормочу я. — Нуждаются.

Как и мои.

* * *

Я присутствую на следующей встрече с Джованом. Драммонд приветствует меня похлопыванием по спине, от которого я чуть не падаю лицом в пол. Роско крепко обнимает меня, говоря, что гордится мной, а некоторые бормочут сердечные приветствия. Немного удивительно видеть, как изменилось отношение советников ко мне. Я слышу, как Ашон хихикает, когда я прохожу мимо него, и тихо смеюсь в ответ. Должно быть, это выглядит весьма забавно. Джован поднимает глаза на звук, выражение его лица слишком далеко, чтобы его можно было рассмотреть. Я была разочарована, что он не пробрался в мою комнату прошлой ночью. Эта мысль показала, что я уже давно забыла, что мне следует и чего не следует делать.

Совет был занят, пока я избегала их. Я слушаю о радикальных изменениях, которые уже произошли.

— Лёд всё ещё считает, что в Пятом Секторе осталось несколько тайников. Не говоря уже о тех, что станут доступны в Четвёртом в ближайшие полгода, — говорит Мерк.

Это верное предположение. Никто не может жить в Четвёртом, но это не значит, что Блейн никогда не использовал имеющееся там пространство. Даже в Осолисе мы хранили ценные вещи в больших ящиках Каура, чтобы огонь не смог их повредить, деревья и архивы.

— Есть ещё сообщения о восстании? — спрашивает Джован.

Он перелистывает различные документы, лежащие перед ним, и выглядит вполне по-королевски.

— Несколько небольших групп. Со всеми уже разобрались, — говорит Ашон. — По расчетам Малира, до восстановления мира пройдёт ещё несколько недель. Люди в подземельях заговорили. Рон работает там очень эффективно. Каждый день мы получаем всё больше имён и мест.

— Отлично, — хвалит Джован, улыбаясь своему брату. Он встает, чтобы обратиться к остальным. — Я хотел бы внести предложения по пополнению совета, — говорит он. — Как вы видите, Герден решил уйти со своей должности, оставив два свободных места, — говорит он. — Одно из мест я отдаю Принцу Ашону. Он мой преемник и должен ознакомиться с нашими процессами, на случай если со мной что-то случится.

Мой желудок опускается от его слов.

Советники выражают своё согласие, хотя явно ждут, когда будет названа следующая кандидатура. Ашон был очевидным вариантом. Роман был бы хорошим вариантом для второй позиции. Интересно, кого держит в уме Джован?

— Второй человек, которого я хотел бы предложить, это Осколок, с которым вы познакомились несколько дней назад, — говорит он.

— Сын охотника за шлюхами? — недоверчиво произносит голос.

Я почти так же потрясена, хотя и по другим причинам. Осколок? Посторонний из Внешних Колец?

— Да, — Джован говорит твердо, и они тут же замолкают. — Мороз высоко оценивает его, но, не считая этого, вы видели, как он держал себя здесь три дня назад. Я внимательно наблюдал за ним с момента Купола и до сих пор. Он редкость. По словам Мороз, он обладает способностью отстраняться от ситуации и анализировать её без эмоций. Я считаю,