– Но как же вы все оказались здесь? – спросила я, немного переварив услышанное. – Почему покинули тот мир?

Он прикрыл глаза на секунду и тяжело вздохнул.

– Кое-что заставило меня пересмотреть свою позицию. Одна девушка.

– Девушка? – переспросила я, чувствуя новый укол ревности.

Нергард как будто ничего не заметил.

– Она прислуживала в моем доме. Она была необычной, не такой, как все. Очень умной, любопытной, бесстрашной. Она относилась ко мне с почтением, но не боялась меня, как большинство. С ней было очень интересно разговаривать. Мне было с ней почти так же интересно и легко, как с тобой. Она была такой простой, открытой, искренней.

– Ты был влюблен в нее? – тихо уточнила я, злясь на себя за то, что мне это важно. Это ведь было так давно.

– Нет, – быстро ответил он, но потом задумался и возразил сам себе: – Да. Я не знаю… Может быть. Между нами ничего не было, хотя я и слышал, как другие стали шептаться, что Смерть нашла себе невесту. Мне нравилось ее общество, мне нравилась ее улыбка. Я выделял ее среди других. Она стала первой, кого я выделил, кто стал что-то значить для меня. Может быть, со временем это во что-то и превратилось бы, но другой страж ее тоже заметил. Заметил, что, несмотря на свое скромное происхождение, девушка очень развита. Мы продолжали пробовать вселять сущности, просто кандидатов для вселения отбирали очень тщательно. И ее выбрали. Что означало смерть для нее.

– И ты позволил?

– Одно из правил стражей: мы не идем друг против друга, – глухо пояснил он. Мне показалось, что его глаза снова заблестели в отсветах огня. – Тот страж был в своем праве. Я сам предложил так поступать, так как я мог отказать ему?

Я промолчала, понимая, что о том своем решении он сожалеет до сих пор.

– Те люди не понимали, что именно мы делаем, но чувствовали, что для них это означает смерть. Когда она узнала, что ее выбрали, она спросила, чем провинилась. За что я наказываю ее. А я сказал, что это не наказание, а благословление. Что она Избранная. Что это великая честь. Ее глаза так засияли. Она поклонилась, взяла мою руку, поцеловала ее и сказала: «Спасибо, мой бог». Она верила всему, что я говорил. А я знал, что обманываю ее. Предаю ее.

Он закрыл глаза, как будто погрузился в те далекие, горькие воспоминания.

– Вселение не удалось. И девушка, и сущность погибли. Только тогда что-то изменилось для меня. Словно свет погас, но в то же время я прозрел. Я вдруг увидел, что именно мы творим. Мы сами нарушили все свои правила. Использовали силу против других, брали больше, чем было необходимо. Нарушили естественный порядок вещей. Это уничтожило наш мир, но ничему нас не научило. Я пошел к Вите, потому что она всегда была мне ближе других. Мы все считали себя братьями и сестрами, но она… Смерть и Жизнь – мы были как близнецы, стороны одной медали. Единое целое, разделенное пополам. Она выслушала меня и согласилась. Согласилась не сразу, но… Постепенно признала, что мы неправы.

– А остальные?

– Нет, на этот раз они меня не послушали. Я предложил уничтожить кристалины, отпустить сущности. Дать им шагнуть за грань, как это должно было случиться с гибелью нашего мира. Это помогло бы восстановить естественный ход вещей. Те, кто был вселен раньше и еще жив, имели право дожить свои жизни, потому что вернуть прежние мы все равно не могли. Но новый вред не должен был быть причинен. Согласилась с этим только Вита. Я уничтожил кристалины своей касты сам. Это оказалось гораздо страшнее и больнее, чем я ожидал. Вита не смогла сделать это сама, но позволила мне уничтожить и ее кристалины. Еще два хранилища других стражей я нашел и уничтожил без спросу, после чего остальные стражи объявили мне войну. Пытаясь исправить одну свою ошибку, я спровоцировал нарушение другого правила: стражи пошли друг против друга. Вероятно, это немного пошатнуло стабильность и нового мира. А может быть, дело было в массовом разрушении кристалинов и освобождении сущностей. Но именно тогда появились они.

– Кто они? Туманники? – наугад предположила я.

И оказалась права.

– В том мире их назвали приходящими с туманом. Поначалу они появлялись редко. Мы тогда уже были увлечены своим конфликтом и не сразу поняли, что это. Как не сразу поняли, что несем за это ответственность. Распад реальности изменил их внешность, да и мы просто не ожидали, что оболочки продолжат существовать после извлечения сущностей, но это случилось. И потом эти пустые оболочки стали появляться, окутанные туманом небытия. Они пришли за своими сущностями, желая вернуть себе наполнение. Или заменить его кровью случайных жертв. Этих монстров создали мы. И неосознанно привели их за собой.

Он снова повернулся ко мне, а я даже дышать забыла, глядя на него во все глаза.

– Туманные монстры – это люди твоего мира?

– То, что от них осталось. Сначала они приходили в тот мир, куда мы переселились. Но после того, как я отправил стражей сюда, они появились и здесь.

– Ты отправил стражей сюда? Но зачем?

– Когда я начал уничтожать чужие кристалины, другие стражи спрятали свои и ускорили вселение, уже не обращая внимания на риски. Они стремились защитить от меня тех, кого могли. В результате гибли и люди того мира, и сущности. И тогда я сделал единственное, что могло быстро остановить это, – отправил нас всех сюда. Разделил стражей и кристалины. Пока я жив, стражи не могут вернуться к кристалинам и продолжить вселение, но следуя нашим правилам, они не могут сами убить меня. Боятся последствий. Поэтому они меня прокляли. Нас обоих – меня и присоединившуюся ко мне Виту. Когда рисунок на моем теле будет закончен, я умру. Такая вот история.

* * *

Нергард замолчал, а я только и смогла выдохнуть:

– Ух ты…

Он покосился на меня, но ничего не сказал, дал время переварить услышанное. Я с минуту рассортировывала в голове факты, стараясь не очень-то вовлекаться в них эмоционально (что оказалось непросто). Потом поняла, что некоторые вещи остались мне непонятны.

– Значит, вы все некие энергетические сущности, которым нужны вместилища, но не каждое тело вам подходит… Об этом говорила Ведь… То есть, Вита? Я подходила ей как новое вместилище?

– Да, – не стал отпираться он. – Для этого ты ей и была нужна. Ее не просто прокляли, как меня. Наши братья и сестры обнаружили, что, позволив мне уничтожить свою касту, она сохранила один единственный кристалин – с сущностью того, кого любила. Стражи усмотрели в этом лицемерие и заставили ее носить этот кристалин на шее. Мы тогда уже поняли, что пустые оболочки наших людей, приходящие с туманом небытия, следуют за кристалинами, стремятся вернуть в себя сущность, снова наполниться смыслом. Стражи сделали так, что Вита не могла вести такой же образ жизни, как я. Она была вынуждена прятаться, чтобы не приводить кровожадных монстров в города и деревни.

– Но иногда она все-таки туда приходила, – возразила я.

– Да, в последние тридцать лет она стала появляться чаще, из-за чего проблема туманных монстров и попала в поле зрения короля. До этого они были легендой, редким событием, которому обычно не оставалось свидетелей. Потом Вита начала искать себе новое вместилище. Думаю, заставив меня забыть все, в том числе и ее саму, она оказалась так одинока, что не смогла долго выносить это. Смена тела решила бы для нее и проблему с проклятием, и проблему с кристалином.