– Значит, ты тоже можешь решить проблему так? – предположила я, испытывая смешанные чувства.

С одной стороны, я очень не хотела, чтобы проклятие убило его. С другой – понимала, что должен будет фактически умереть другой человек – тот, чье тело займет Некрос.

– Не знаю, могу ли еще.

Он поддернул рукав, задумчиво глядя на линии маленьких шрамов.

– Похоже, через какое-то время проклятие начинает работать как клетка: не дает выйти из тела. Вите пришлось спровоцировать поединок между нами. В момент умирания физического тела связь с ним становится особенно слабой. Она пыталась использовать это, чтобы выйти из него и переселиться в тебя, но даже тогда ей не удалось. Линии замкнулись, и ее вернуло обратно. Но даже если я еще могу покинуть тело, найти подходящую замену в этом мире будет непросто. Он почти так же примитивен, как был предыдущий на момент нашего появления в нем.

– А как снять проклятие с этого тела?

– Убедить всех наложивших его стражей сделать это, – горько усмехнулся Нергард, давая понять, как относится к вероятности такого варианта. – Или убить их.

– Но вы не можете убивать друг друга…

– Но я же убил Виту, значит, можем. Мир не рухнет. Хотя… Я не обращал против нее свою магию, может быть, в этом дело. Только все равно, их десять, а я один. Силы неравны.

Да, ситуация выглядела не очень радужно. Практически бесперспективно. И что делать, я пока не знала. Пока меня радовало только одно: разговаривая со мной, Нергард (то есть, Некрос) немного ожил. Его глаза перестали пугать мертвой пустотой, даже мимика и тон постепенно стали больше похожи на то, к чему я привыкла.

– Но если ты разделил стражей и кристалины, – начала я, заметив еще одно расхождение, – откуда кристалины в этом мире?

– Я отделил стражей только от их хранилищ. Но как Вита оставила при себе кристалин с сущностью того, кого любила, так и другие держали при себе самые ценные для них, чтобы защитить от меня. В том кристалине, что мы похитили, жена Ража. У него было еще трое детей, но их он вселил сразу. Один умер, не пережив вселение, двое выжили и прожили долгую, счастливую жизнь. А вот жену Раж просто не успел вселить. Сначала искал подходящую женщину, которая ему понравилась бы, а потом мы узнали о проблеме. И он уже не был готов рисковать… Лора, тебя все это действительно не пугает? – внезапно спросил Нергард, меняя тему и сбивая меня с мысли. – Или ты так хорошо притворяешься?

– То, что против тебя объединились десять стражей, а ты совсем один, да еще не можешь нормально пользоваться магией? Пугает, конечно.

– Я не про это, – отмахнулся он. – А про то, что я не человек, а энергия смерти. И то, что я ложный бог, по вине которого погибли сотни тысяч живых существ в трех мирах.

Я неловко закусила губу. Об этом я как-то сразу не подумала. Да, если вспомнить, как выглядит Черный Демон, мороз пробегает по коже, несмотря на полыхающий камин. И история, рассказанная Нерг… Некросом, отзывалась в моем сердце болью и горечью. Мне было жалко всех, даже советника-кудесника и Белую Ведьму, хотя у последней были на меня весьма нехорошие планы. Но страха я не испытывала.

– Меня это немного шокирует и сбивает с толку, – наконец призналась я. – Но я не вижу здесь ничего страшного.

– Странно, – хмыкнул он. – Я думал, ты убежишь прочь, как только узнаешь, кто я на самом деле. И что натворил.

Я обняла его за шею и положила голову ему на плечо.

– Ты ведь никак не изменился. Передо мной все тот же мужчина, который принял меня в своем доме, заботился обо мне. Ты все тот же человек, с которым я ездила на прогулки, разговаривая обо всем на свете. Ты защищал поруганную честь девушки, которая тебе не родственница, не подруга и даже не ровня. Все, что ты сделал в прошлом… Ты ведь только пытался помочь. Я не думаю, что в той ситуации, в которой вы все оказались, имелось правильное решение…

– Оно было, – возразил Некрос, перебивая меня. – И как страж смерти, я должен был настоять на нем. Нам всем следовало остаться там, с нашим народом. И погибнуть вместе с миром, который мы до этого довели. Это было бы правильно. А не дырявить ткань пространства и рушить чужие миры. Если не можешь спасти свой дом, не стоит приходить и забирать чужой.

Я подняла голову и посмотрела на его мрачный, отрешенный профиль. Весомый аргумент, подумалось мне, но я не озвучила эту мысль. Некрос и так был раздавлен, как могла я пинать лежачего и добивать его?

– Возможно, ты выбрал не лучший вариант, – осторожно согласилась я, – но ты действовал из благих побуждений. И смог потом увидеть свою ошибку, признать ее и попытаться исправить. Думаю, тебе нелегко это далось. Если ты действительно имел связь с теми… людьми.

Он медленно кивнул, хмурясь и снова глядя в никуда.

– Я чувствовал, как каждый из них хотел жить. Чувствовал их страх и беспомощность. Отчаяние тех, кто доверил мне свое спасение, и кому я в нем отказал. С чужими кристалинами было легче, но я знаю, что чувствовали другие стражи, когда я уничтожал их касты. Что, если это тоже была ошибка? Я совершил их уже столько… Сомнения и сожаления разъедали меня постоянно с того дня, потому Вита и пыталась помочь мне забвением.

– Такое не лечится забвением, – возразила я. – Сделанного не воротишь. Тебе нужно принять это, простить себя и жить дальше. Ты хороший человек. И хороший страж. Ведь даже не помня себя, ты продолжал делать то, что делал всегда: защищать других, охранять порядок. Только теперь уже в Нергардских землях на правах их лорда. Ты сделал много хорошего для тех, кто здесь живет, я видела это. Можно сидеть и казнить себя до конца времен, а можно сделать выводы и попытаться компенсировать невольно причиненное зло добром.

Некрос повернулся ко мне, заглядывая в глаза. Он продолжал хмуриться, но появившаяся на его губах едва заметная улыбка немного обнадеживала.

– Это очень… мудрые слова. Слишком мудрые для столь юной девушки.

– Мне кажется, они не мои, – призналась я, снова испытывая это щекочущее ощущение где-то на границе воспоминаний. Как будто сквозь туман видела очертания чего-то, но не могла разглядеть. – Думаю, я слышала их от кого-то, кто был старше и мудрее меня.

Он кивнул, а потом вдруг протянул ко мне руку, погладил по щеке, как делал раньше, и я невольно прикрыла глаза, наслаждаясь прикосновением. Хотя рука его все еще оставалась ужасно холодной.

– Знаешь, сначала, когда все это вернулось, я был в ужасе. Отчаянно хотел прекратить это, потому что понимал: я уже не смогу избавиться от воспоминаний, мне с ними жить до самого конца. И это пугало до ступора.

– А теперь? – осторожно поинтересовалась я, надеясь, что у него есть в запасе какое-то обнадеживающее «но».

– В возвращении болезненных воспоминаний есть один плюс: я снова знаю себя. Понимаю, кто я и почему я такой. И почему мои чувства отличаются от того, что испытывают другие. Теперь я точно знаю, что они есть. Я чувствую тебя, Лора. Чувствую, как никогда раньше. Не так, как чувствовал бы другой, но это гораздо больше, чем все, на что я был способен до встречи с тобой.