– У меня два десятка солдат и один маг, риньер. Мы их догоним, – сообщил сержант. Солдаты уже садились на оседланных коней.

Группу похитителей настигли в двух лигах от поселка. Маг ударил всадникам в спину огненным шаром, его поддержал из амулета Оливер. Сразу же половина налетчиков была уничтожена, остальные, бросив воз, пришпорили коней и поскакали врассыпную.

Оливер подскакал к обозу, спрыгнул с коня, залез на колесо и оттуда стал ворошить сено. Он отрыл бледное лицо брата и обрадованно произнес:

– Мы тебя спасли, Гиндстар…

Но ла Коше поморщился и тихо произнес:

– Поздно, брат… Гольц пырнул меня ножом… Печень повредил… Я зажал рану, но скоро истеку кровью… Спасибо тебе… Мне уже не помочь, но ты помоги королю, сообщи ему о предательстве кангана… Обещай…

– Дай я посмотрю твою рану, – не слушая брата, ответил озабоченный карлик и, забравшись на воз, разгреб сено. В боку Гиндстара торчал узкий стилет.

– Не беспокойся за меня, Оливер, – слабеющим голосим проговорил Гиндстар. – Меня уже ничего не держит в этом мире. Ребенок, жена… все, кого я любил, погибли… Я присоединюсь к ним и успокоюсь… Прощай, брат. – Гиндстар поднял руку и потрепал Оливера по щеке. – Ты сделай все, о чем я тебя просил… Я знаю, ты сможешь. – Гиндстар откинул голову, его рука безвольно упала, а глаза продолжали смотреть в черное ночное небо. Карлик ухватил окровавленную руку брата и заплакал.

– Я все сделаю, брат… Спи спокойно, – рыдая, произнес он.

Время летело медленно. Изнывающий от безделья Уильям остался жить в доме Сороки. Авторитетный главарь бандитов самого большого района города Бамергема получил от него двадцать золотых. Ульям был спокоен. Никогда еще Сорока, получая золото, не предавал того, кто ему доверился. У Сороки было свое понятие о чести и непререкаемый авторитет среди преступного сообщества, не только Бамергема, но и всего севера.

Но уже на пятые сутки затворничества Сорока принес нерадостные известия.

– Тебя, Хитрец, видели въезжающим в город, – хмурясь, сообщил Сорока. – Как-то опознали… Среди братвы прошла молва, что за тебя готовы заплатить большие деньги, двести золотых. Всем рты я закрыть не смогу. Кто-то да и проболтается… что ты имел связь со мной. Выйдут на меня, и твоя грамота не поможет. Уходить тебе надо…

– Понял, – тут же подобрался Уильям. – Поможешь?

– Помогу, Хитрец, – облегченно произнес Сорока. – Только двигаться надо на север, откуда ты пришел. Там патрули ослаблены, все силы наемников брошены на юг и запад. Перекрыли дороги на Хволь. Ты умеешь, как я помню, наряжаться в бабу. Вот ей и станешь. Отправлю тебя с Пеем к нему домой, навроде дочки его будешь. Другим не доверяю… Сложные времена настали, Хитрец. Соблазнятся наши… Чужаков много в городе. Смотрящий маляву разослал – найти тебя…

– Спасибо, Сорока. Я у тебя буду в долгу, – быстро оценив предложение хозяина дома, ответил Уильям. Сорока удовлетворенно кивнул и произнес:

– Это само собой…

Выехали в тот же день. Пей правил повозкой, а рядом на козлах, укутавшись в шерстяной платок, сидела молодая женщина. Не красавица, но и не уродина. Так себе. Посмотришь и забудешь. Пей монотонно подгонял лошадку и напевал что-то себе под нос. На женщину он не обращал внимания. Из города выехали без проблем. По ним мазнул равнодушным взглядом худой бородатый мужик и отвернулся. Пей подстегнул вожжами лошадку и прикрикнул:

– А ну пошла, снулая. Шевелись, старая кляча, а то на колбасу отдам.

Лошадь не обратила на угрозы Пея внимания и не прибавила ходу. Так, тихо и неспеша, потянула возок на север…

Уильям хорошо справлялся с ролью женщины. В нем пропадал отменный актер. Несколько раз они встречали группы всадников, по три-четыре человека. Всадники внимательно окидывали взглядами возок, старика, женщину и равнодушно следовали дальше. Уильям оценил, какие силы противники короля выделили для его поимки, и был Сороке благодарен.

Остановились на ночлег на том же постоялом дворе, где и до этого останавливался Уильям. Распрягли лошадь, поели в харчевне и отправились спать на сеновал. Но, к их удивлению, им дорогу заступил бородатый мужик.

– Куда прешь, деревня! – грубо остановил он Пея. – Тут занято. И пузом стал отодвигать старика.

Пей подслеповато посмотрел на мужика и, согнувшись в поклоне, стал пятиться.

– Простите, господин, ответил он. – Мы ж не знали. Пошли, дочка, к нашему возку, там заночуем.

– Девку можешь оставить! – заржал бородатый, не обидим…

Из ворот сеновала выглянул другой мужик, в кожаной броне, и, оценив обстановку, буркнул:

– Хватит ржать, вертайся…

Бородатый зашел в ворота и прикрыл их за собой.

Пей и Уильям, отыгрывая роль бедных крестьян, зашли за конюшню, где под навесом из дранки в сторонке стоял их возок.

– Чегой-то это они тут прячут? – сам себя спросил Пей. Старик был умен и наблюдателен. Это он при других играл роль слепого, беспомощного старика, но при случае он мог спокойно удавкой лишить жизни того же бородатого. – Чую, Хитрец. Они там держат кого-то навроде тебя. Может, двойника поймали?

– Может, – задумчиво ответил Уильям. Но какое-то смутное, гнетущее чувство не давало ему покоя. Он лег в возок, укрылся шубейкой и так пролежал почти до рассвета. Почувствовав, что пора, поднялся.

– Ты куды? – спросил его Пей.

– Не кудыч, дороги не будет, – огрызнулся Уильям… – Посмотрю, кого они поймали.

– Осторожно, Хитрец, там хоть и простые охранники, но могут и не спать…

– Я понял, учту, – ответил Уильям.

Он снял платье, натянул штаны и, сунув в сапог нож, зацепился за перекладину навеса. Подтянулся и залез на нее. Прополз до конюшни и вылез на крышу. Было темно. Тучи покрывали небо. Моросил мелкий дождь. Крыша была скользкой, и Уильям на четвереньках пополз к сеновалу. Вылез на конек и прополз до края. Оттуда заглянул вниз, в открытый проем для проветривания. Внутри было тихо и темно. Уильям выпрямился и сел. Достал пару небольших флаконов, пригляделся и один убрал в небольшую поясную сумку. Открыв флакон, выпил глоток эликсира концентрации и, посидев с полминуты с закрытыми глазами, вновь заглянул в проем. На сене лежал и спал одетый в броню давешний воин. Бородатый сидел внизу и тоже дремал, а рядом с одоспешенным воином лежал связанный… Кто бы мог подумать? Луй Ко! Он смотрел на Уильяма и молчал. Уильям не понял, видит он его или нет.

«Вот кого они сторожат», – недовольно скривился Уильям. Но сейчас это был не тот простой наивный сыщик, который ввязался не по своей воле в авантюру с расследованием, а умный, умудренный опытом и опасный противник. Он достал духовую трубку, подаренную шуанем. Вставил в нее стрелку с ядом и, прицелившись, дунул. Стрелка попала прямо в щеку воина. Он дернулся и затих. Уильям, старясь не шуметь, стал заползать в проем под крышей. Двигался он очень