Он готов был поспорить, что не дойдет до дальнего края моста, однако потом решил, что у богов тоже есть чувство юмора. Рэйт, самый тихий и неприметный из сыновей Херкимера, обещавший матери и сестре, что не станет похожим на отца, падет в битве на дьюрийской пустоши, меньше чем в дне пути от родной деревни. Он не совершил ничего значимого и ничем не выделяется среди других, поэтому его поражение вполне закономерно. Тем не менее он решительно шел навстречу врагу. Рэйт, не получавший прежде удовольствия от драки, рвался в бой. Долгие месяцы в нем копилось напряжение, и теперь он жаждал выпустить пар. Если бы не армия фэйна, он сорвал бы свою злость на Нифроне. Если повезет, Рэйт погибнет в бою, и всем его тяготам придет конец.

Отряд пересек мост без происшествий. Единственным знаком, что эльфы заметили их приближение, было потемневшее небо. Раннее утро превратилось в сумерки. Сойдя с моста, Рэйт увидел войско фэйна – бесчисленные ряды палаток, расположенные ровными квадратами. Перед ними, сверкая бронзовыми доспехами, стояли воины: неприступная стена из двух тысяч фрэев, вооруженных мечами и копьями.

– Их слишком много, – тихо произнес Вэдон. – Их строй чересчур широкий, чтобы мы могли разделиться на три фланга. Они зажмут нас в клещи.

Рэйт удивился – старый пахарь мыслил как воин.

– Строй широкий, зато тонкий. Посмотри вон туда. – Он указал копьем на возвышенность, где собралась кучка фрэев. – Тот холм называется Волчья Голова. Это наша цель. Мы здесь не для того, чтобы победить; нам нужно подобраться достаточно близко, чтобы Мойя могла расстрелять тех, кто на холме. Наш строй в три ряда позволит нам выстоять против фрэев.

– А как же фланги?

– Прикажи крайним сомкнуть ряды.

– А если нас окружат? Как мы вернемся в крепость?

С чего ты взял, что у нас будет возможность вернуться?

Вэдон говорил как воин, но воином он не был, и тем более не был дьюрийцем. Мысль выжить в битве слишком хороша, чтобы ее думать.

Смирись с тем, что тебя ранят, а может, и убьют; прими это, и обретешь свободу жить. Одна из многих нелепых премудростей, которые отец постоянно вбивал Рэйту в голову. С каждым днем его слова обретали все больше смысла.

– Если потребуется отступать, встанем квадратом.

– С тактической точки зрения это не очень толково, однако… – Малькольм одарил Вэдона безумной улыбкой, – в таком случае меньше шансов, что строй сломается и воины побегут.

– Что-то они не торопятся. – Тоуп взглянул на сгущающиеся тучи.

– Ждут, когда мы подойдем поближе, – объяснил Рэйт. – Они хотят заманить нас подальше от крепости. Наверное, рады-радешеньки, что мы выбрались из-за стен.

Отряд встал на позицию. Рэйт выкрикнул приказ, и колонна рассредоточилась. Воины выстроились в три ряда, каждый на свое место. Рэйт встал в центре, справа от него – Вэдон, слева – Малькольм. Тоуп Хайленд и Гэвин Киллиан стояли рядом, а с ними – их старшие сыновья, Колин и Хэнсон. Младшие сыновья были во втором ряду вместе с сыновьями Вэдона, Брюсом-пекарем, Гилроем и Фигом, шурином Коннигера, а в третьем ряду – Бергин и Хит Косвелл. Щиты сверкали на солнце, головы высоко подняты, древки копий уперты в землю. Действительно, почти настоящее войско.

Колонна под предводительством Тэгана двинулась налево, а колонна Харкона – направо. Все они встали так же, как и отряд Рэйта. Последней шла Мойя со своими лучниками; ее отряд расположился позади Рэйта. Войска заняли свои позиции, и все замерли в ожидании, лишь тучи клубились над головами. Вэдон не ошибся: строй фрэев намного превосходил их по ширине.

Все ждали Рэйта, даже эльфы. Он должен был отдать приказ, после которого зазвенит оружие и на поле боя окажутся сотни трупов. Чувствуя тяжесть ответственности, дьюриец оглянулся на крепость. Черный флаг сменился зеленым. Теперь все зависит от него.

Рэйт подумал об отце.

Наверное, он его недооценивал. Херкимер полжизни сражался в долине Высокое Копье, и потому Рэйт считал отца и старших братьев кровожадными убийцами. Изо всех сил он старался не стать таким, как они, а теперь возглавляет войско и готовится отдать приказ о начале сражения. Возможно, и отец не хотел участвовать в битвах. Вероятно, и он мечтал об участке земли где-то на тихом лугу, чтобы его семья могла жить в мире и покое. Война порабощает человека, обладающего даром сражаться. Херкимер был искусен в ратном деле, и, так же как и Рэйту, сей талант принес ему судьбу, которой он не искал. Рэйт представил, как отец много раз стоял так же, во главе отряда копейщиков. В тот момент, когда дьюриец поднял руку, чтобы отдать приказ, он почувствовал… нет, не любовь. Понимание. И в этом понимании нашел прощение.

Рэйт опустил руку, и война началась.

Через миг в него ударила молния.

Мойя подпрыгнула и взвизгнула, когда ударили первые молнии. Одна за другой, они вылетали из туч, рассыпая снопы искр, под оглушительные раскаты грома. Небо почернело; в сгустившемся сумраке разряды один за другим попадали в людей, ярко освещая все вокруг. Первым был Рэйт, и у Мойи замерло сердце: ей стало ясно, что дьюриец мертв. Удача Гэлстона – если ее можно назвать удачей – не повторится дважды. Вспышка погасла. Мойя ожидала увидеть обугленный труп, а вместо этого узрела чудо.

Рэйт даже не покачнулся.

Дьюриец шел вперед, точно ничего не случилось, за ним двигался и весь его отряд. Оглядевшись, Мойя обнаружила: никто из тех, в кого попали молнии, не пострадал. Эльфы тоже это заметили, и вскоре с неба начали падать огненные шары, взрываясь между рядами копейщиков. Некоторые воины замедлили шаг, некоторые отшатнулись, однако пламя не причинило им вреда.

Руны.

Защищенная только кожаной курткой, Мойя почувствовала себя голой. На ней и ее лучниках не было ни металлических доспехов, ни рун. Никто не ожидал, что им придется участвовать в бою. Предполагалось, что лучники будут расстреливать нападающих со стен. В последний момент Нифрон выступил с идеей поставить ее отряд позади копейщиков, чтобы уничтожить миралиитов. Выйти за крепостные стены – само по себе плохо, вдобавок правитель Алон-Риста объявил, что на лучниках не будет рун – их защищать, по его плану, должны Арион и Сури с помощью Искусства. Нифрон заверил Мойю, что никто не пострадает; впрочем, она не поверила. По счастью, молнии били только в передние ряды. Разряды, вылетающие из грозовых туч, попадали в людей Рэйта, Тэгана и Харкона, а над лучниками безмятежно голубело чистое небо.

После молний наступил черед огня. Волны пламени накатывали на передние ряды, и Мойя чувствовала жар, однако стоило лишь войску Рэйта приблизиться к строю эльфов, как огонь погас. Раздался скрежет металла о металл: люди и фрэи принялись рубить друг друга.

– Нам уже можно стрелять? – спросил Энглтон.

– Нет, пока не достанем вон до того холма, – ответила Мойя.