Огромная ступня опустилась так близко, что Рэйт почувствовал движение воздуха. Сделав стремительный выпад, дьюриец рубанул по сухожилию на ноге великана. Жила оказалась толще каната, однако в руке у Рэйта было кое-что получше копья с каменным наконечником. Железный клинок, перерубивший бронзовый меч в Тирре, не подвел его снова. Грэнмор взвыл точно северный ветер в холодную зимнюю ночь – кровь в жилах застыла от этого звука. Затем великан рухнул прямо между противоборствующими сторонами. Двенадцать человек погибли на месте. Десятки отлетели в сторону.

– Перестроиться! – крикнул Рэйт.

Рядом чудесным образом появились Вэдон и Малькольм. Оба тяжело дышали и были залиты кровью.

– Держись ближе, Мойя! Сомкнуть щиты! – крикнул Рэйт и повел шеренгу вперед.

Либо прорвемся, либо погибнем.

Фрэи поспешно сомкнули щиты. Люди – сильнее и храбрее, но эльфы заняли возвышение, обеспечив себе преимущество. Затрубили рога. Великаны повернулись и медленно направились в сторону атакующих.

«Наконец-то, – подумал Рэйт с неожиданным для себя облегчением. – Теперь мы умрем».

Толпа грэнморов неумолимо надвигалась. Вот моя награда за успех.

Сзади раздался голос Мойи:

– Вот сейчас мы достаточно близко.

Стрелять на вершину холма не очень-то удобно. Еще мешает ветер – хорошо хоть не вихрь. Если фрэи все поймут, они поднимут смерч. Конечно, если бы фрэи знали, что происходит, они давно бы уже сожгли всех лучников магическим огнем. Однако в лицо Мойе дул обычный весенний ветерок, а она знала, как сделать так, чтобы выстрел получился удачным.

– Целиться на вершину холма! – приказала она, перекрикивая лязг металла и вопли умирающих. – Не смотрите, куда летит стрела. Как только спустите тетиву, накладывайте следующую.

Воительница наложила стрелу на резную рукоятку Одри.

– Натягивай туже, целься выше!

Пятьдесят лучников подняли луки. Раздался треск дерева и мстительное гудение тетивы.

– Стреляй! – крикнула Мойя, и пять десятков оперенных стрел взмыли в воздух.

– Накладывай! – тут же приказала она. Ее стрела была уже готова к выстрелу. – Целься! Стреляй!

Не успели первые стрелы приземлиться, как за ними полетели следующие. С большого расстояния казалось, что из грозовых туч на Волчью Голову обрушился железный град. Сквозь шум битвы не было слышно, что там происходит, зато хорошо видно, как миралииты осели на землю. Те, кто остался в живых, взглянули наверх; их тут же встретил второй шквал стрел.

Волчья Голова опустела.

Выполнив свою задачу, Мойя огляделась. Шеренгу Рэйта атаковали два грэнмора. Один держал в каждой руке по каменному молоту. У второго на голове торчал огромный железный горшок.

– Великаны! – крикнула Мойя и выбрала себе мишень. Пятьдесят лучников сделали то же самое. – Целься! Стреляй!

На сей раз стрелы полетели недалеко и все попали в цель. Один из грэнморов рухнул, будто ударившись о невидимую стену.

Второй великан все-таки добрался до людей и врезался в их строй, размахивая молотом. Рэйта и Вэдона сбило с ног и отбросило в сторону. Они оба столкнулись с Малькольмом, и все трое упали.

Сыновья Киллиана и Вэдона, стоявшие во втором ряду, попытались ранить великана в ногу, но у них ничего не вышло. Грэнмор направлялся к лучникам, рассекая ряды людей, точно волны.

– Целься! – крикнула Мойя и услышала приятное гудение дерева. Ей не пришлось обозначать цель: все и так видели надвигающееся чудовище. – Стреляй!

Пятьдесят стрел взмыли в воздух и издали приглушенное «хлюп!»

Стрела Мойи попала великану в глаз, остальные вонзились в горло, рот и грудь. Грэнмор замертво рухнул в нескольких футах от воительницы. Огромный шлем-горшок размером с ванну покатился по земле и замер у ее ступней.

Поставив ногу на шлем, Мойя приготовилась сделать новый выстрел в сторону Пауков, однако на Волчьей Голове не просматривалось ни одной цели.

О боевом порядке все забыли. Сражение перешло в рукопашный бой: люди и эльфы перемешались, убивая друг друга.

В схватке один на один фрэи оказались лучше, и все больше людей мертвыми падали на траву.

Оглянувшись на стены Алон-Риста, Мойя увидела красный флаг.

– Отступаем! – крикнула она. – Поднимите раненых и идите в крепость!

– Третий ряд, построиться и прикрыть отступление! – скомандовал Бергин.

Отряд попытался перестроиться. Бергин, бывший пивовар, призывал остальных сомкнуть ряды, но битва продолжалась уже безо всяких правил. Строй нарушился, люди рассеялись по полю, обрекая себя на неминуемую гибель. Эльфам оставалось лишь воспользоваться преимуществом и пойти в атаку.

Однако этого не произошло.

Мойя ошеломленно наблюдала, как фрэи позволяют им уйти. Из палаток на равнине затрубили рога. Сколько времени они трубят? Войско эльфов отступило, великаны больше не показывались. Унося мертвых и раненых, люди отошли под стены Алон-Риста. Только теперь Мойя заметила, как изменилось поле боя. Некогда темно-желтое от прошлогодней травы и засохшей глины, оно стало ярко-красным. Свежая кровь блестела в свете полуденного солнца, безмятежно сияющего на безоблачном небе.

Уже полдень? Не может быть, ведь еще утро. На мне и роса не просохла.

Мойя оглядела себя и поняла, что это вовсе не роса. Только теперь действительность обрушилась на нее. Она видела, как гибнут люди и льется кровь, но пока не стих звон металла и не умолкли крики, пока она не поняла, что вонь, стоящая у нее в ноздрях, – запах крови, все это казалось ей нереальным. Мойя почувствовала, что ее вот-вот стошнит. Ноги подгибались, руки дрожали, но она двинулась вперед, заставляя себя смотреть на мост, на крепостную стену, на бронзовые ворота Алон-Риста.

Первый день Грэндфордской битвы подошел к концу.

Мовиндьюле наблюдал за сражением вместе с отцом. Перед шатром фэйна стояли кресла и столы, заставленные чашами со свежими ягодами, сыром, вином и хлебом. Все ожидали посмотреть представление. К полудню столы были перевернуты, а ягоды валялись на земле.

– Что произошло? – спросил Лотиан неестественно спокойным голосом.

Перед ним стоял, держа какую-то палку, один из Пауков, Мовиндьюле не знал его имени. Белая ассика миралиита была забрызгана красным, словно рядом с ним взорвался бочонок с вином. Только вот цвет пятен отличался от винных – менее бордовый, более алый.