А затем в вышине вспыхнуло оранжевым, в разные стороны брызнуло искрами. Пушки замолчали, робот выжидающе замер, Влад с Тейей – тоже. Так простояли с полминуты, а затем со стороны города донеслась серия приглушенных специфических ударов, будто с большой высоты кто-то сбросил несколько тяжелых кастрюль.

– Неопознанная цель уничтожена. Пребываю в ожидании дальнейших указаний.

– Лети к хранилищу номер два, перезаряди кассеты к пушкам, затем продолжай патрулировать периметр.

– Приказ понял. Выполняю.

– Они нашли нас, – с горечью констатировала Тейя. – Что теперь будет?

– Не знаю. Им не так просто сюда добраться, большинству тварей плевать, что запы на стороне радикалов, у них давно все настройки полетели. Но, помимо запов, техника имеется. Роботы.

– Они станут атаковать нас?

– Да. Рано или поздно. Это, наверное, только разведчик был. Надеюсь, высотного бомбардировщика у них не найдется, а низколетящие цели Эхнатон легко сбивает.

– Они чем-то пытались взорвать гравископ. Мощные заряды большие. Такой даже базе опасный будет.

– Можно отправить тебя с Эхнатоном подальше, а я дождусь, когда вылечится Либерий, и потом мы к вам придем.

– Влад, этот план глупый. Мы будем вместе. Так правильно.

– Мне не хочется опять тащить тебя в регенератор. Одного раза достаточно.

– Хорошая база. Жалко, если уходить надо будет.

– Жалко… И я не представляю, куда мы пойдем.

– План. Влад, всегда надо иметь план. Так эффективно.

– Хорошо бы найти такую же базу и там вести себя потише, набирая силу.

– Здесь тоже силы много.

– Согласен, но есть проблема. Все хранилища завалены добром для космической войны, а у нас проблемы здесь, на поверхности. Мало что из складов можно использовать. Даже Эхнатона не починили, а лишь слегка подлатали. Нам нужна база с оружием для боя на планете.

– Да. Так.

– И люди нужны. Что мы здесь втроем навоюем, тем более с Либерием не все понятно. У меня есть два друга, по весне у нас назначена встреча в степи, но они местные, в том, что касается всего этого, – Влад указал на вход в лифтовый бокс, – они ничем не помогут. И еще проблема: без Космоса вы рискуете потерять меня. Только общаясь с ним, я избавлялся от приступов. Такой коннект мою голову устраивал. Теперь приступы возобновились.

– Не говори так. Мы придумаем что-то. Поставим тебе биометку. Ты станешь настоящим контролером. Без приступов. И мы поищем других людей. Я смотрела снимки, что передавал Космос тебе. Поверхность планеты нынешняя и по временам через век снимал он. Выбрала места, где мало следов ударов сильных. В одном из них, я точно знаю, было хорошее убежище. Там работали люди, знакомые мне. Они должны были остаться там. Если приказ был укрываться, там до сих пор может кто-то быть. Найдем их. Они помогут. Это не радикалы. Станция обслуживания объектов изучения дальнего космоса. Знающие специалисты очень.

– Те, кого ты там знала. Они… Они дороги тебе?

– Ты имеешь в виду моих родственников, друзей, мужа и другое?

– Ну да, в этом роде.

– Мои родители погибли. Дальний космос. Просто пропали. Там это бывает. Я потом воспитывалась у сестры отца. Город, где она жила, теперь дно моря стал. Первые же удары в начале войны, тектоника. Я еще не была тогда в капсуле. Там совсем нет выживших. Другие родственники не могу знать, что случилось с ними. Друзей в таком спорте не бывает – только соперники. Вайса Тарр, учила меня, дорогой человек мне, не знаю, что с ней. Молилась я, чтобы смерть ее была легкой. Мужа, жениха и прочего нет, в таком спорте некогда заниматься этим. Те люди, о которых я говорила тебе, знали моего отца. Друзья его. Они не забывали меня. Поэтому я их тоже знаю. Я ответила на твой вопрос?

– Почему ты так отвечаешь, будто обиделась?

– Мне показалось, что ты решил, что я принуждаю тебя совершить рискованные поиски ради тех, кто дорог только мне.

– Я бы так и сделал. Ничего в этом плохого не вижу.

– Влад, мы не просто так здесь вместе. Всегда есть какой-то смысл. Мы не можем думать о себе. Я не могу считать, что столько пережила, только чтобы увидеть аварийного контролера живого. И ты тоже прошел через время не чтобы помогать мне искать своих близких.

– Я тебя понял. Но нельзя же думать только о чувстве долга.

– Сейчас нельзя иначе делать. Радикалы обнаружили нашу базу. Мы под угрозой большой.

– Ну они пока не знают о нас ничего.

– Мы тоже не знаем их возможности. Давай пойдем вниз и посмотрим, что мы можем сделать, чтобы воевать с ними. Защитить себя. Потом будем думать, как найти себе других людей. Влад? Ты чего?!

– Тише, Тейя! Космос!

– Он работает?!

– Тише, говорю с ним.

– Хорошо, жду.

– Космос! Ты чего столько молчал?

– Трудности с выходом на связь. Находился под атакой.

– Мы думали, тебе конец.

– Меня не смогли уничтожить зарядами крупного калибра в начале войны, энергоячейки для этого подходят еще меньше.

– Энергоячейки?

– Да. На перехватчиках нет тяжелого вооружения. Радикалы подвесили в свободном объеме под обтекателями энергоячейки. Очевидно, замкнули защитные контуры, соединили элементы линейно и поставили под разгон, снимая ограничители перед применением. Перехватчики при атаке бросали в меня ячейки, будто кинетические снаряды. Они взрывались. Но взрывы не слишком сильные, только запачкали все. Радиоактивность внешних конструкций просто ужасающая, у дрона, ремонтирующего антенны, сбои возникают. Благодарю за доставку огневых точек.

– Извини, мы тебя этим демаскировали.

– Они и так поняли, что я прячусь в одном из четырех объектов. Зато теперь мне не приходится тратить время на поиск неоднородностей. У нас прямая связь. Доложи обстановку.

– Тейя жива, без нее я бы не справился. Ее радикалы тоже пытались убить, отключив автоматику капсулы. На базе много добра, в том числе и для ремонта. Мы можем запустить к тебе ремонтников с любыми грузами.

– Это хорошо. Я предоставлю список требуемого.

– Есть и плохие новости. Радикалы знают, что мы здесь. Эхнатон сбил их беспилотник, проводивший разведку. В хранилищах нет вооружения для боев на поверхности планеты, только космическое, да и то упор сделан не на него, а на обслуживающее оборудование. Такова специализация базы.

– Знаю. Что с биометкой?

– Тейя не может ее поставить, но изучает проблему.

– Плохо.

– Был один приступ, но теперь, когда ты на связи, надеюсь, больше не повторится.

– Мы не знаем, как поведет себя система контролера дальше.