class="p1">Мой адрес: ПП 07784 «Е»

С Новым годом, дорогие!

Микола.

2 апреля 1945 г.

Здрасте, дорогие родители!

Я по-прежнему жив и здоров. Дела мои идут хорошо. Сегодня меня поздравили с правительственной наградой – орденом «Красная Звезда».

Живу совсем неплохо. Питание отличное. Масла не хочется кушать. Так что Вы о мне не беспокойтесь. Прошу только писать почаще письма. Это будет большая радость для меня. Правда, вчера я послал Вам одно. И от Вас получил, посланное 28 февраля. Днями думаю послать посылку: костюм, туфли и кожанку. Дойдет ли или нет – не знаю. Я еще из Варшавы выслал Вам свою фотокарточку. Сегодня высылаю еще одну.

Живите дружно. Яблоки Вы мне не оставляйте. Пока я приеду – новые вырастут. Думал быть дома в конце марта, да не вышло, нельзя. Что будет потом – увидим, однако думаю, что новый урожай встретим вместе.

Целую всех друзей и знакомых.

Ваш сын Коля.

Стихотворения Миколы Сурначёва

Письмо к маме

Возле хаты твоей сосновой -

В серых скатках, в ремнях солдаты.

Повстречай ты их добрым словом

И попотчуй их, чем богата.

Сыновья, дорогая мама,

Покидают, идя на запад,

Рощи, полные птичьим гамом,

Знойных пасек медвяный запах,

И поля с золотою рожью,

Сеном пахнущие навесы,

Травы, полные влажной дрожи,

Нецелованную невесту.

Может, в яростный час атаки,

Успокоенный пулей вражьей,

Не один из них мертвым ляжет

У окопов на буераки.

Ты закрой им глаза и мятой

Щедро выстели их могилы,

И поплачь, как над сыном малым,

Ранью майскою синеватой.

Запорожье, 1943

(Перевод с белорусского)

У стоптаным жыце[52]

Ніколі не ехаць

Хлапцу маладому

Да блізкага гаю,

Да роднага дому.

Над ім асыпаюцца

Слуцкія краскі,

Абсмалены колас

Схіліўся да каскі.

Ляжыць ён, як віцязь,

У стоптаным жыце.

Маці спаткаеце, -

Ёй не кажыце…

В потоптанном жите

Уже не проехать

Бойцу молодому

До края родного,

До отчего дома.

Лежит он, раскинувшись,

Руки разбросив,

Над ним обгорелые

Никнут колосья.

Лежит он, как витязь,

В потоптанном жите.

Родную увидите -

Не говорите.

1941

Западный фронт

1. Микола Сурначёв. 1930-е

2. Личная карточка офицера

3. Письмо отцу с фронта

4. Наградной лист Николая Сурначёва. Посмертно

Виктор Лузгин 27 лет

«Самолеты стояли, как заячьи уши…»

Летчик. Погиб в 1945 году.

Сохранилось восемь стихотворений Виктора, опубликованных в 1963 году поэтом-фронтовиком Сергеем Наровчатовым в сборнике «Имена на поверке». Об авторе там сказано: «Погиб на фронте в 1945 году. Биографических данных не сохранилось».

Кто же передал Наровчатову стихи погибшего летчика? Если это были сослуживцы, то они не могли не знать биографии своего товарища. Если это были родные, то тем более они бы что-то поведали.

В Центральном архиве Министерства обороны есть сведения (их предоставил мне поисковик и краевед Игорь Константинович Нефедов) о старшем лейтенанте Викторе Федоровиче Лузгине, призванном 1 января 1939 года из Тюмени и воевавшем в начале войны в составе 693-го ночного легко-бомбардировочного авиационного полка (ВВС 16 А Западный фронт).

Виктор Федорович Лузгин родился в 1918 году. Призван в РККА в 1938 году. Исключен из списков Советской армии 06.05.1946.

Если это тот самый Лузгин, то, значит, он не погиб?..

Остается загадкой еще одно обстоятельство: почему после выхода поэтической подборки Виктора Лузги-на в книге «Имена на поверке» его стихи больше не печатались в подобных антологиях? «Имена на поверке» с добавлениями новых имен погибших поэтов выходили и в 1965-м, и в 1975 годах, и позднее, но Лузгин уже там даже не упоминался. Нет его имени и в фундаментальных антологиях «Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне» (1965) и «Поэзия Победы» (2015).

Не хочется фантазировать на тему причин столь долгого забвения – они могут быть как самыми неожиданными, так и самыми банальными.

Будем надеяться, что судьба поэта-летчика наконец-то прояснится.

Стихотворения Виктора Лузгина

Моделист

Он по неделям не сидел на месте.

Строгал и резал, клал чертеж на стол…

И по утрам опилки, стружки жести

Мать собирала, подметая пол.

И вот стоит модель, его творенье,

Готовая для спора с высотой.

И все в ней словно в пушкинской поэме,

Где не найдете лишней запятой.

1930-е

Парашютист

Как оживился пионерский лагерь,

Когда он, кончив кропотливый труд,

Легко раскрыл из розовой бумаги

Им сделанный впервые парашют.

Рвался из сердца радости избыток,

Когда с березы брошенный, шурша,

На тонких стропах из суровых ниток

Нес парашютик два карандаша…

Горит закат, дорогою знакомой,

Чуть угловат, медлителен, плечист,

Идет, не торопясь, с аэродрома

Известный чемпион-парашютист.

В его глазах мелькают жест пилота,

И купол неба светло-голубой,

И шаг с крыла, и тень от самолета,

И струны строп, и шелк над головой.

А он, рукою волосы откинув,

Припомнит лето, лагерные дни,

Как сквозь туман, неясные картины

Вдруг проплывут из детства перед ним.

Он вновь увидит пионерский лагерь,

Он вспомнит долгий кропотливый труд

И первый свой из розовой бумаги

Им сделанный когда-то парашют.

1930-е

Июльское утро

Спит дере вня. Синеют пруды,

Как мазки на коврах зеленых.

Наклонились над рябью воды

Лопоухие сучья кленов.

На заборе бездельник петух

Горлопанит, зрачками вращая.

И кнутищем прохлопал пастух,

Полномочия дня возвещая.

В поле запахи утра свежи,

Чуть дымится туман над лугами,

И на пологе убранной ржи

Зашуршала стерня под ногами.

Вот следы торопливых копыт,

До рассвета здесь жнейки жужжали,

Спят, откинувшись навзничь, снопы,

Как солдаты в степи на привале.

1930-е

* * *

Коль выйдет так, что полем боя

Идти придется сквозь огни,

Давай условимся с тобою

На все последующие дни:

Во-первых, в трудный час разлуки

Не проливать ненужных слез

И не ломать, закинув, руки

Над русым ворохом волос.

И во-вторых, чтоб трезво, грубо

О всех невзгодах мне писать,

В час одиночества чтоб губы

С тяжелым всхлипом не кусать.

Нет, лучше, губы сжав упрямо,

Превозмогая в сердце дрожь,

Пошли мне, право, телеграмму,

Что любишь, что с тоскою ждешь.

Пусть будет малость безрассудно:

Но там, за далью, за войной,

Я буду знать, как в жизни трудно

Быть неприкаянной одной.

В землянке средь снегов ночуя,

Из боя вновь шагая