Персонал машинного отделения знал лучше, чем кто бы то ни было, сколько бед может принести бензин, поэтому двигатели взревели едва ли не одновременно с моим сигналом. Быстрый взгляд на палубу убедил меня, что все в порядке, и я снова дернул ручку, скомандовав «Полный назад!». Хорошо, что мы не стояли у причала, – тогда деться было бы некуда. А поскольку танкодесантный корабль стоял перпендикулярно причалу, путь назад был свободен.

Зрелище было завораживающим. Пять дог-ботов «разбегались» от пылающего корабля, скрытого облаком черного дыма. Каждые несколько секунд мы слышали грохот, информирующий о том, что взорвалась еще одна бочка, внеся свою лепту в бушующий ад. Штабное судно находилось в Мулат-Коув. Удалившись на безопасное расстояние, мы видели, как оно приблизилось к горящему кораблю с пожарными шлангами наготове. Маленькие фигурки все еще бегали по палубе охваченного пожаром корабля с огнетушителями, но они были бессильны: дело зашло слишком далеко.

Окончания драмы мы не видели – нам приказали пришвартоваться к буям у Иста. Но когда мы вернулись вечером, пожар был потушен, обгоревший танкодесантный корабль все еще находился на плаву, но бензина на нем уже не осталось.

Корни посовещался с Морганом Джайлсом, и было решено, что мы совершим вылазку в небольшую бухту, где, по данным разведки, располагается флотилия взрывающихся мотоботов и карликовых подлодок, а утром пойдем за топливом в Анкону.

Когда мы готовились возвращаться к Исту, где должны были дождаться времени выхода в море, на горизонте появилась точка, явно держащая курс на Макнарский канал. Все мы были чрезвычайно заинтригованы, поскольку не получали никаких сообщений и никого не ждали. Она становилась все больше и больше, и в конце концов я смог рассмотреть в бинокль вымпелы на мачте.

– Виктор-6–5-5, – прочитал я и тут же радостно завопил: – Это же Деррик!

Мы встретили его со всем возможным радушием, поскольку действительно были искренне рады.

Корни сразу ввел его в курс дела, чтобы Деррик смог участвовать в вылазке в Сигал-Коув. После шести часов ожидания лодки вышли в море и попытались выкурить противника из маленькой бухты, выпустив туда несколько торпед. Все они взорвались, но из бухты никто не вышел. Нам оставалось только надеяться, что причиной этого стали полученные повреждения, а не отсутствие противника в бухте.

После этого мы зашли в Анкону, получили там топливо и отправились обратно в Вели-Рат. Через два часа неожиданно поднялся сильный ветер – началась бора. Корни решил вернуться. Когда темный горизонт начал принимать очертания гористого берега к югу от Анконы, Тони заметил два эсминца, следующие встречным курсом. Они сразу начали передавать сигналы, но почему-то семафорили не ту букву, что положено в соответствии с нашим перечнем сигналов.

Мы дали правильный сигнал, но в ответ получили снова неверную букву. Наконец сигнальщику первого эсминца это перемигивание, должно быть, надоело, и он просемафорил «АА» («Что за корабль?»). С тех пор как Корни стал командиром флотилии, у нас на борту появился сигнальщик, который теперь взял лампу и просемафорил ответ. Последовала пауза, и на эсминце снова замигала лампа. Сигнальщик озвучил ответ: «Согласно нашему перечню сигналов правильный ответ – Б – Бейкер».

Закончив смеяться, мы попытались представить себе поведение эсминцев, будь мы торпедными катерами противника. Судя по всему, они не имели информации о нашем присутствии в этом районе и имели полное право разнести нас в щепки. Разумеется, мы были рады, что они этого не сделали, но в глубине души чувствовали, что офицеры эсминцев проявили недопустимую медлительность. Мы были крайне удивлены несовпадением перечня сигналов. Позже выяснилось, что нам дали список, датированный другим числом. Ошибка могла обойтись дорого.

На следующий день ветер прекратился, и мы совершили переход, который оказался ничем не примечательным. На подходе к Вели-Рат увидели очень потрепанный, разбитый танкодесантный корабль. Вокруг остатков его надстройки был натянут брезент, а корпус почернел и местами обуглился. Не требовалось особой проницательности, чтобы узнать в калеке жертву мулатского пожара. Корабль шел в Анкону, где должны были решить его судьбу. Мы только молча подивились несокрушимой силе духа команды, да и самого корабля.

Флотилия совершила еще одно патрулирование в районе Сигал-Коув. Было очень тихо и совершенно спокойно. Мы как могли старались спровоцировать немцев на бой, но если они там и были, то проигнорировали нас. Пришлось несолоно хлебавши возвращаться к Мулату. Было 6.45, поэтому я решил часок передохнуть, предварительно удостоверившись, что рядом никто не получает топливо. Воистину пуганая ворона куста боится.

На этот раз меня разбудили не крики «Пожар!», а сильная рука вахтенного, бесцеремонно трясшая меня за плечо.

– У борта стоит «воспер», сэр, – сообщил он, – и его командир требует вас.

Это оказался Фрэнк Дорвик, бывший офицер одной из канонерок. Он был очень взволнован.

– Корни на борту? – спросил он. – Думаю, вам придется принять участие в спасательных операциях. Три часа назад я оставил 371-й и 287-й. Они плотно сели на грунт к северу отсюда у небольшого островка возле Керсо. Отсюда будет миль семьдесят. Я не смог им помочь и не мог воспользоваться радио, поэтому поспешил сюда за помощью.

Корни проинформировал командование и получил разрешение выйти в море с этой миссией милосердия вместе с Тедом Смитом (642-я) и Дики Бердом (643-я). Нам предстояло пройти 70 миль вдоль вражеских берегов, где нас в любой момент могли обнаружить береговые батареи, корабли и самолеты противника. Все это напоминало Сицилию. В общем, здесь было о чем подумать. Ведь, даже благополучно добравшись до места, мы не могли быть уверены в дружественном приеме. Если оба «воспера» обнаружены, мы вполне могли угодить в засаду.

Мы долго и внимательно изучали карту. В двух милях от Керсо находился остров Леврера. Судя по карте, он не был населен – две невысокие пустынные горы. «Восперы» находились на северо-западной стороне и, если вблизи не появлялись немецкие патрульные корабли и самолеты, могли остаться незамеченными.

Мы шли на север со скоростью 24 узла в отдалении от островов. Луссино мы обошли за добрых шесть миль, чтобы не дразнить артиллеристов немецких береговых батарей. Неожиданно один из наблюдателей доложил:

– Видел яркую вспышку на берегу, сэр.

Очень скоро мы узнали, что это было. В 200 ярдах от нас шлепнулся в воду тяжелый снаряд, за которым последовали еще три. Корни резко скомандовал:

– Лево руля!

Мы выполнили поворот на 90°, несколько увеличив расстояние до берега. Но от назойливого внимания противника мы смогли избавиться, только когда расстояние между нами увеличилось до 9 миль. Пройдя Луссино, мы взяли курс на остров Уни, затем обошли его и направились к Леврере.

Когда остров появился в поле зрения, мы стали внимательно изучать побережье в бинокли.

– Вот они, – пробормотал Корни. – Вроде бы все в порядке. Надеюсь, что это так.