Итак, если бы у вас появился доступ к такому устройству, какую часть своего мозга вы бы стимулировали? Если вы знакомы с первыми трудами по нейрохирургии и читали о так называемом септуме — кластере клеток, расположенном вблизи передней части таламуса в середине мозга, — у вас может возникнуть соблазн применить магнит там[103]. При стимулировании этой области испытуемые утверждают, что испытывают сильное удовольствие, «как тысяча оргазмов, слитых воедино». Если вы слепы от рождения и зрительные области в вашем мозгу не дегенерировали, вы можете стимулировать зрительную кору, чтобы узнать, что люди подразумевают под словами «цвет» или «видеть». Или, учитывая хорошо известное клиническое наблюдение, что левая лобная доля, по-видимому, как-то связана с приятными ощущениями, возможно, вы захотите стимулировать область над вашим левым глазом и насладиться естественным кайфом.

Когда несколько лет назад подобное устройство приобрел канадский психолог д-р Майкл Персингер, он предпочел стимулировать участки височных долей. И впервые в жизни ощутил присутствие Бога.

Я услышал о странном эксперименте д-ра Персингера от моей коллеги, Патрисии Черчленд, которая прочла о нем в популярном канадском научном журнале. Она позвонила мне сразу же.

— Рама, ты не поверишь! В Канаде есть человек, который стимулировал свою височную долю и ощутил присутствие Бога. Что ты об этом скажешь?

— У него височные припадки? — спросил я.

— Нет, совсем нет. Он нормальный парень.

— Но он стимулировал свои собственные височные доли?

— Так написано в статье.

«Х-м-м, интересно, что будет, если стимулировать мозг атеиста. Он ощутит присутствие Бога?» — с улыбкой подумал я, а вслух сказал:

— Может, нам стоит попробовать это устройство на Фрэнсисе Крике?

Наблюдение доктора Персингера не стало для меня полной неожиданностью: я всегда подозревал, что височные доли — особенно левая — каким-то образом связаны с религиозными переживаниями. Каждого студента-медика учат, что многим пациентам с эпилептическими припадками, возникающими в этой части мозга, свойственны сильные духовные переживания во время приступов, а иногда озабоченность религиозными и нравственными проблемами даже в межприпадочный период.

Но означает ли этот синдром, что в нашем мозгу есть «модуль Бога»? Другими словами, содержит ли наш мозг специальную нейронную сеть для религиозного опыта? И если да, то откуда она взялась? Может ли такой модуль быть продуктом естественного отбора, человеческим признаком, столь же естественным в биологическом смысле, как язык или стереоскопическое зрение? Или это непостижимая тайна, как скажет вам любой философ, эпистемолог или теолог?

Многие черты свойственны исключительно человеку (собственно, именно они делают человека человеком), но самая загадочная из них, безусловно, религия — наша склонность верить в Бога или иную высшую силу, которая лежит в основе всего сущего. Маловероятно, чтобы любое другое существо, кроме человека, могло размышлять о бесконечности или о «смысле всего этого». Послушайте, что говорит по этому поводу Джон Милтон в «Потерянном раю»:

Но откуда берутся такие чувства? Возможно, любое разумное существо, которое способно заглянуть в собственное будущее и осознать свою смертность, рано или поздно начнет задаваться подобными вопросами. Имеет ли моя маленькая жизнь реальное значение в масштабе мироздания? Если бы сперматозоид моего отца не оплодотворил конкретную яйцеклетку в ту судьбоносную ночь, я бы не существовал? И если нет, то в каком смысле существовала бы тогда Вселенная? Не превратится ли она, как сказал Эрвин Шрёдингер, в «спектакль перед пустыми скамьями»? Что, если бы мой папа кашлянул в критический момент, и яйцеклетку оплодотворил бы другой сперматозоид? У нас голова идет кругом, когда мы задумываемся над такими возможностями. Нас терзает парадокс: с одной стороны, наши жизни кажутся чрезвычайно важными — со всеми дорогими сердцу личными воспоминаниями, — и все же мы знаем, что в космических масштабах наше кратковременное существование ничего не значит. Как же разрешить эту дилемму? Для многих ответ прост: они ищут утешения в религии.

Но, конечно, дело не только в этом. Если религиозные убеждения — всего лишь совокупный результат принятия желаемого за действительное и стремления к бессмертию, как вы объясните интенсивный религиозный экстаз, который испытывают пациенты с височной эпилепсией, или их заявления, что Бог говорит с ними напрямую? Многие пациенты рассказывали мне о «божественном свете, который освещает все вещи», и о «конечной истине, которая недосягаема для обычных людей, ибо они слишком погружены в суету повседневной жизни, чтобы заметить красоту и величие всего сущего». Конечно, такие люди могут страдать от галлюцинаций и бреда, аналогичных тем, которые наблюдаются при шизофрении, но если так, то почему подобные галлюцинации имеют место главным образом при поражении височных долей? А главное, почему они принимают данную конкретную форму? Почему эти больные не галлюцинируют, например, свиней или ослов?

* * *

В 1935 году анатом Джеймс Папез заметил, что многие пациенты, умершие от бешенства, испытывали приступы крайней ярости и ужаса за несколько часов до смерти. Он знал, что болезнь развивается после укуса больной собаки, и заключил, что нечто в ее слюне — вирус бешенства — попадало по периферическим нервам, расположенным рядом с местом укуса, в спинной, а затем и в головной мозг. Препарируя головной мозг жертв этой страшной болезни, Папез обнаружил место назначения вирусов — кластеры нервных клеток или ядер, связанных С-образными проводящими путями (рис. 9.1). Столетием ранее известный французский невролог Пьер-Поль Брока назвал эту структуру лимбической системой. Поскольку больные бешенством страдали сильными эмоциональными припадками, Папез рассудил, что эти лимбические структуры должны быть тесно связаны с эмоциональным поведением человека[104].