Маришка встретила меня на лестничной клетке. Радость на родном лице сменилась испугом, когда я выплыла из лифта.

— Ты что? Зачем босиком в пижаме выбежала за дверь?

Она не отвечала, ошарашенно рассматривая меня и комкая край футболки с зайчиками. Сморгнув слезы, я поставила Кринтару на пол, кинулась к Маришке — и подхватила на руки. Она сначала взвизгнула, засмеялась, но потом смех вытолкнули терзающие душу всхлипы. Я прижимала ее так крепко, как могла.

— Ты холодная… — пробурчала Маришка, шмыгнув носом.

— На улице холодно. — Я отстранилась, держа с небывалой легкостью сестренку одной рукой, и заглянула в родные голубые глазки. Нет, она не боялась меня, а усмехнулась:

— Классные линзы! Ты украла костюм к Хеллоуину?

— Почему сразу украла?

— Ты же говорила, на костюмы нет денег.

— Да, но это не значит, что нужно воровать. А костюм мне пришлось одолжить, потому что я бы по-другому не вернулась домой.

Я вытерла бледными пальцами дорожки от слез на щечках Маришки, завела ее спутанные волосы за уши. Поцеловать бы в лобик, но под платком пасть мертвеца.

— Дениска дома?

Она покачала головой.

— На работе.

В голубых глазках набирались слезы. Маришка вновь обхватила меня за шею руками и заплакала в плечо.

— Тише, тише. Не плачь много. Не то завтра придется в школу идти с опухшими глазами.

— Ты что? — слезы высохли. Отклонившись, Маришка с возмущением заявила: — Сейчас каникулы!

На пару секунд я оторопела. Меня всего неделю не было, да?

— Сколько меня не было?

— Почти два месяца! Ты не знала? — С таким же выражением лица сестренка возмущалась, когда я забывала купить ей новые краски. Между мирами время искажается? Не дождавшись от меня ответа, сестренка пробормотала: — Я немножко замерзла…

Второпях я занесла Маришку в прихожую и, забрав артефакт, захлопнула за нами дверь. Кринтару поставила на шкаф, возле которого на тумбочке появились незнакомые сувениры. Миниатюрная Эйфелева башня приковала взгляд.

— Кстати, мама вернулась…

— Серьезно?

У Маришки загорелись глаза.

— Да! Утром первого сентября. Она отводила меня в школу.

Радость смешалась с горечью в тошнотворный коктейль, и от него засаднило в горле. А разве кости саднить могут? Чувства — иллюзия? Я старалась не прислушиваться к тишине внутри себя — жутко не слышать ударов сердца и не дышать.

— Где она? — спросила я. Мама всегда чутко спала и вряд ли не проснулась бы от того, что Маришка открыла входную дверь.

— Она позавчера повезла папу лечиться заграницу. Мама сказала, что никогда нас не бросала, а уехала, чтобы заработать денег папе. А нам с тобой ничего не сказала, потому что ты бы не пустила ее, а я — проболталась. Дениска-редиска обо всем знал и молчал. Мама с ним созванивалась. — Сестренка надула щеки, а секундой позже просияла: — Но мама обещала нас больше никогда-никогда не бросать.

— Здорово.

Как хорошо, что когда прикрываешь платком лицо, можно не выдавливать улыбку. Искренне обрадоваться не получалось. Тень предательства омрачила счастье, к которому я стремилась через миллионы световых лет.

Разве без меня здесь не должна была начаться разруха? Конечно, когда я пропала, брат позвонил матери и она вернулась. Нужно радоваться, что дома ничего не случилось трагичного и непоправимого.

А со мной? Не случилось ли?

Неважно. Главное, у Маришки снова есть мама. Мама важнее сестры.

Я взяла Маришку за руку и повела в комнату. В ней ничего не изменилось, будто я и не пропадала надолго. Моя кровать застелена тем же покрывалом, на тумбочке рядом в таком же беспорядке лежат крем, салфетки, книга, бутылка воды. Только на настенном календаре летнее фото сменилось на парк, позолоченный осенними красками. И на столе к компьютеру присоединились учебники и тетради.

— Тебя правда похитил маньяк?

— Маньяк?

— Да, Дениска постоянно трындел. А мама — что ты уехала вместо нее зарабатывать денюжку, но я ей не поверила. Потому что она плакала каждый раз, когда говорила это.

— Меня вправду похитили. — Я уселась вместе с Маришкой на ее кровать. — Но не маньяк, а грозный маг. Он меня забрал в другой мир, магический. Я видела настоящего дракона.

— Ух-ты!

— Да, и умных говорящих птиц, которые знают по десять языков. У меня сидел на плече личный переводчик с перьями и клювом. Он за три дня выучил русский язык, слушая, как я рассказывала о Земле, о вас с Дениской. Пернатый был моим лучшим другом там…

Маришка с восторгом впитывала каждое слово, приоткрыв ротик. Как там сейчас Тото? Выпустил ли Деян из клетки? Да, он такой, что выпустит, накормит и по головке погладит… Ёшкин кот, я обещала Тото, что заберу его на Землю.

Я прогнала грустные мысли и продолжила утолять интерес сестренки:

— Много магов жило в городе и в замке на его краю, но к воде не пускали морские чудовища. К горам — волшебный лес Ибискир. Если не знаешь, как в него зайти, он собьет с пути, задурит на окраине и прогонит. Но меня в него провели. В Ибискире безумно красиво! А еще в нем живут говорящие животные. Представляешь?

— Круто!

— А в горах прячутся демоны и демоницы! Они притворялись хорошими, но оказались очень опасными. Мне пришлось с одной сразиться.

— И ты победила? — Маришка в ожидании сложила ручки в замок под подбородком.

— Можно и так сказать…

— А красивый принц там был?

— Принц?..

Разве скажешь ребенку, что в жизни принцев, как в сказках, не бывает? Но почему-то лицо Тумана появилось перед мысленным взором. Серые глаза смотрели с укором — он из-за меня потерял смысл жизни, призвание, семью. Возможно, он, когда очухается, вновь придет к Деяну, только тот вряд ли обратит его в дракона. Туман никогда не победит. Хоть и будет стараться.

— Нет, Маришка, принца не было, но был герой. — В глазах защипало от слез. — Самый отважный, упрямый, красивый парень, которого я когда-либо встречала.

— Почему ты его не привела?

— Потому что там его дом.

— И ты его бросила? — Маришка нахмурилась. Я стиснула ее ручки — теплые, маленькие, по сравнению с моими. Иногда единственное, что мне придавало сил, — посидеть на кровати сестренки, сжать ручку, пока она спит. В последние годы мы не проводили вечера вместе — я постоянно работала.

— Потому что здесь мой дом.

— Он, наверное, расстроился… — Сестренка неловко отстранилась и прикрыла ладошками рот в зевке. — У тебя руки до сих пор холодные. Ты заболела?