Дорогая Элис!

Надеюсь, у тебя все в порядке, ты заботишься о Снежке и играешь с ним. Я так сильно скучаю по тебе, что не могу думать об этом слишком часто, иначе заплачу. Не могу дождаться, когда увижу тебя снова и покажу тебе потайную комнату, которую я обнаружила под лестницей в Доме викария – вот от чего ключ на ошейнике Снежка. Никогда не понять, что там есть комната, если бы не маленькая замочная скважина под верхней ступенькой. Она открывается, как крышка, в тайник с постелью, сундуком и свечкой. Но я не знаю, где мы будем жить дальше и попадем ли мы с тобой теперь когда-нибудь в эту тайную комнату вместе. Если увидишь Бобби или папу, пожалуйста, передай, что я скучаю по ним, и попроси их написать мне. Мне так хочется, чтобы мы поскорее снова были вместе. Ты – моя самая лучшая подруга.

Целую трижды, Нелл.

Белла

Январь 1946 года

Белла стояла рядом с ивой на краю фермы и держала жестянку с выжженным на ней ее именем. Она положила туда ключ и поцеловала его, прежде чем плотно закрыть крышку. Взяв совок, Белла вырыла яму так глубоко, как только смогла, в мерзлой земле, положила жестянку внутрь и закопала. Потом она двинулась через поле к Тисовому поместью. Густой туман, покрывавший замерзшую землю, казался одеялом, под которым она могла спрятаться.

Когда Белла подобралась ближе, шагая в тени огромных дубов, окаймляющих поля, до нее стали долетать звуки из дома. Тисовое поместье было ярко иллюминировано, каждая из десяти спален сияла светом, и она слышала крики мальчиков-конюхов, которые в панике носились вокруг. Это были знакомые звуки, те, которые она много раз слышала раньше со своего наблюдательного пункта в Доме викария, – неистовый лай собак во дворе, рев машин на подъездной дорожке главного особняка, гудки клаксонов, взволнованные крики водителей.

Это был день ежегодной охоты. Хотя страна находилась в глубокой депрессии, запасов продовольствия катастрофически не хватало, а множество людей потеряли свои дома и фермы и получили физические и психические травмы, Белла не удивилась, увидев, что охотничьи съезды продолжаются. Без сомнения, рационы слуг были урезаны на несколько недель, чтобы обеспечить праздник для богатых друзей Уилфреда. Все они были старше призывного возраста и радовались возможности на время отвлечься от послевоенной депрессии.

Добравшись до кремневой стены, отмечавшей границу между землями ее матери и Хилтонов, Белла почти не чувствовала своих замерзших ног в ботинках, скользивших на обледеневшей земле. Она прошла вдоль стены ко входу в конюшню, где голоса звучали громче. Белла остановилась и прислушалась, пар от ее дыхания пронзал ледяной утренний воздух.

– Сид, где скребница? Мне еще нужно почистить Брэнди.

– Майор до сих пор не оседлан. Они скоро спустятся, поторопись.

– Кто-нибудь проверял седельную сумку Титуса?

Белла осторожно выглянула из-за угла и увидела шесть лошадей, привязанных снаружи конюшни, с плотными попонами на спинах. Горячий пар рвался из их ноздрей, все они жевали сено из сеток, в то время как конюхи носились туда-сюда. С дальнего края стоял черный жеребец Уилфреда Хилтона, Титус. Спокойный, в начищенной до блеска попоне, пока весь мир суетился вокруг него. Он был крепким конем, «роллс-ройсом» среди лошадей, как однажды сказал о нем отец Илая. По скорости, с какой двигались конюхи, и по тому, как они огрызались друг на друга, было ясно, что им устроили выволочку и у них оставалось совсем немного времени на подготовку лошадей.

Белле нужно было быстро добраться до дома и найти Альфи, пока не стало слишком поздно.

Она продолжала прижиматься к стене, огибавшей заднюю часть розового сада, и проходила мимо беседки, где они с Илаем любили сидеть в летние дни, когда Уилфред уезжал по делам. Около задней двери дома Белла заметила одну из служанок, спешившую внутрь с корзиной, полной дров.

Похоже, слуги уже несколько часов на ногах, подумала Белла, мечутся с красными от усердия лицами, зажигают огонь в каждой комнате, полируют серебро, нарезают бекон и собирают яйца со двора, чтобы повар приготовил завтрак для гостей.

Белла укрылась за аккуратно подстриженной живой изгородью, тянувшейся вдоль сада, и начала подкрадываться к задней двери. Она слышала смех и крики, доносившиеся из столовой; представляла гостей, одетых в свои самые нарядные охотничьи костюмы – белые рубашки, брюки для верховой езды цвета буйволовой кожи, пока их блейзеры ждали хозяев на дверях спален рядом с начищенными черными ботинками и цилиндрами.

Белла прижалась к окну. Завтрак был уже в полном разгаре, главная повариха сновала туда-сюда с красным лицом; ее фартук был перепачкан мукой, а руки измазаны тестом. Белла слышала звон тарелок и отдаваемые распоряжения. На сверкающей плите булькали кастрюли с кашей и молоком, подставки для выпечки были заполнены булочками с джемом, дворецкий набирал гору тарелок, торопясь скрыться в столовой, подальше от гнева поварихи.

Белла осмотрела кухню через запотевшее окно. Альфи нигде не было, и она почувствовала, как ее охватывает паника. Сын мог находиться в любой из дюжины комнат, наверху или внизу. Скоро прозвучит сигнал к началу охоты, слуги будут повсюду, ее заметят и вызовут полицию.

Она прошла вдоль боковой стены дома, оставаясь вне поля зрения, и мимо столовой, где двадцать пожилых джентльменов сидели за огромным дубовым столом и завтракали. Атмосфера была напряженной, дворецкий наливал портвейн в бокалы, и Белла ощутила их предвкушение предстоящего дня, пока гости хлопали друг друга по спине, кивали и смеялись, подначивая друг друга. Во главе стола находился Уилфред Хилтон, улыбаясь и наполняя бокал сидевшего рядом с ним мужчины, своего друга доктора Дженкинса – круглолицего маленького человечка с измазанной яйцом бородой. Наблюдая за ними, Белла ощутила, как в ней поднимается гнев. Хотелось поднять с земли камень и швырнуть в стекло.

Мысль, что нужно найти сына, подстегнула ее, и она продолжила обходить весь первый этаж, заглядывая в каждое окно, пока не добралась до комнаты прислуги в задней части дома, которая была совершенно пуста. Но Альфи по-прежнему нигде не было.

Ее последним шансом оставался кабинет Уилфреда – просторная комната в передней левой части дома, и это означало, что она полностью обошла здание по кругу. Из кабинета открывался вид на обширную территорию и озеро. Белла заглянула в эту комнату с кожаными креслами, честерфилдским диваном и массивным письменным столом красного дерева. Стены от пола до потолка были заставлены книгами. Теперь, когда крики из кухни и столовой превратились в отдаленный гул, она осматривала каждый укромный уголок и щель. Тут тоже было пусто, никаких признаков жизни вообще. Белла снова почувствовала, как в ней поднимается паника. Возможно, они уже отправили Альфи куда-нибудь. Или он заперт в одной из спален наверху. Слезы защипали Белле глаза, пока она пыталась сосредоточиться и решить, что делать дальше. Придется войти в дом, у нее нет выбора. Если ее поймают… Что ж, так тому и быть.