Он решил, не откладывая дела в долгий ящик, воспользоваться советом мэра и съездить посмотреть на рекламный щит.

И Гордеев убедился, что ему не соврали. Со стороны города на щите тоже была реклама: изображено изумрудное футбольное поле с надписью «На собственном поле» и более мелкими буквами: «Химнедвижимость». Само по себе это выглядело бессмысленным, но вместе с тем, что с противоположной стороны, — очень даже связно. Итак, в сумме получалось: «Играй по своим правилам — на собственном поле». В сочетании с фирмой «Химнедвижимость» выходило, что к спортивной рекламе этот щит действительно никакого отношения не имел.

Любопытно. Насколько Гордеев мог судить о качестве маркетинга, реклама была сделана не просто остроумно, но и высококачественно. В провинциальных городах рекламщики, как правило, действуют в лоб, довольно жестко приглашая покупать тот или иной товар или услугу. Здесь же почти столица, и налицо подход цивилизованный и даже изощренный. Кроме того, предполагалось, что потребитель рекламы проедет мимо щита дважды и прочитает оба текста — иначе суть рекламного предложения до него не дойдет. Впрочем, ничего удивительного: покупать недвижимость в Подмосковье ныне — хороший тон и выгодное вложение капитала, так что тут и для изощренной рекламной кампании могло найтись место.

Значит, играй по своим правилам, да?

10

День убийства Олега Терехина и Антона Севидова был рабочим днем у Великанова, и Гордеев еще раз переговорил с людьми, с которыми доктор ездил спасать людей, — только теперь уже конкретно в тот самый злополучный день. Никакой новой информации это не дало, что и немудрено — все случилось поздно вечером между десятью и одиннадцатью часами. Правда, водитель Прохорыч сообщил, что ему и сказать-то особо нечего, потому что он в тот день сломал руку прямо утром, на первом же выезде, и дальше с Великановым не общался, потому что ему сделали снимок, наложили гипс и отвезли домой. О том, что случилось с Сергеем, он узнал только на следующий день, когда позвонил кто-то с работы. Коля, кажется, позвонил — другой водила, с которым часто ездил Великанов.

— Как же вы сломали руку? — спросил Гордеев.

— Ну как водилы себе что-то ломают? Известное дело — либо домкрат откажет, и машина на тебя шмякнется, либо чайник какой-то в лоб въедет.

— А у вас что было?

— У меня — чайник.

— Вы попали в ДТП?

— Ну да!

Гордеев, конечно, заинтересовался, как это было, но Прохорыч мало что помнил — все-таки столько времени прошло — вроде бы они забирали какого-то мужика с аппендицитом, ну и… Еще он вспомнил, что на вызов ездили с Великановым вдвоем, потому что фельдшер заболел еще накануне.

Гордеев выяснил, что за вызов был, на котором Прохорыч сломал руку, — забирали некоего Степанюка, тридцати трех лет от роду, с острой болью в животе. Выжил ли он? Гордеев уже так привык к темным пятнам во всей этой истории, что готов был к худшему. Но нет, со Степанюком все обошлось.

Гордеев позвонил по телефону, с которого поступил вызов, и сам Степанюк взял трубку. Встречаться с адвокатом он категорически отказался. По нескольким фразам Гордеев понял, что это типичный «браток». Степанюк сказал, что дел у него по горло — он едет сейчас на работу. А где же он работает? Как это — где? В фонде «Ольвия», конечно.

Делать было нечего, пришлось воспользоваться знакомством со Щукиным, благо искать его телефоны не пришлось — Слава Грязнов обо всем позаботился.

— А, боксер? Помню, как же тебя забыть, — сразу засмеялся Щукин. — Что, передумал? Работа понадобилась?

— Не в том дело. Есть такой парень по фамилии Степанюк. Мне надо с ним поговорить.

— А я тут при чем?

— Он у вас работает. Вы не могли бы распорядиться на этот счет?

— А мне это зачем? И откуда у тебя мой телефон, кстати?

— Добрые люди подсказали.

— Хм… Правда добрые?

— Незлые — это точно.

— Ладно. Убеди меня, почему Степанюк должен перед тобой исповедаться?

— Я представляю интересы Сергея Великанова, возможно, вы помните его дело. Он вашего Степанюка лечил когда-то.

— Дело Великанова помню. Лепила двух отморозков завалил — так им и нужно, козлам. Ладно, я скажу Степанюку, чтобы заехал к тебе. Карточка твоя у меня есть…

— Минутку, Михаил Михайлович! Вы сказали «так и нужно козлам»? Вы их знали?

— Кто же их не знал? Один мэрский сынок, другой его кореш. Всему городу житья не давали. Такую шваль не жалко.

— Не боитесь, что до мэра ваши слова дойдут? — Гордеев понимал, что угроза для Щукина смехотворная, но пытался любым способом продлить разговор, кто знает, что еще скажет уверенный в собственной неприкосновенности вор в законе.

— А то он меня не знает! Ну бывай, юрист.

11

Степанюк оказался двухметровым детиной с бритым черепом. «Такого вечером в темном переулке встретишь — сам все отдашь», — подумал Гордеев.

— Ну чего рассказывать? — скривился детина, нервно оглядываясь по сторонам, хотя в офисе Гордеева, кроме них двоих, никого не было.

— Вы знакомы с доктором Великановым?

— Ну знаком.

— Меня интересует, как вы познакомились.

— Ну познакомились, и все, — вздохнул Степанюк.

— Меня интересуют подробности.

— Что, все рассказывать? — еще тяжелее вздохнул Степанюк.

— Про то, как познакомились, — все.

— Да уже сто раз рассказывал — вся братва знает.

— Но я же не знаю. А мне нужно знать. По-моему, господин Щукин вам должен был это объяснить…

Тут Гордеев сообразил, что сказал глупость: Щукин едва ли снизойдет до уровня такого «быка», наверняка просто была дана команда по цепочке нижестоящих начальников. С другой стороны, эта глупость сыграла ему на руку: Степанюк, решивший, что для Гордеева он практически ровня Щукину, вырос в собственных глазах.

— А вам зачем? — спросил он более доброжелательно.

— Я его адвокат.

— У него вроде другой был…

— Откуда вы знаете?

Степанюк нахмурился:

— В суде видел.

— А зачем вы туда ездили?

— Как — зачем? Поддержать человека. Он мне, может, жизнь спас.

— Вот об этом я и хочу знать. Расскажите все подробно.

— Ладно, — сказал Степанюк. — Если ему это поможет, я не против. Значит, так. У меня был выходной посреди недели, и я остался дома, хотел отдохнуть хорошенько — впереди дела кое-какие намечались — сил набраться, на диване поваляться, кинцо какое-нибудь глянуть симпатичное. Может, девочку себе по телефону заказать — мало ли в жизни удовольствий? В общем, позавтракали с женой, обсудили всякие текущие семейные дела типа ремонта у тещи, и она уехала на работу. Только я залег на диван и взял в руки телевизионный пульт, как появилась дикая боль в брюхе. Да такая, что ни разогнуться, ни слова сказать! Я корчился несколько минут, потом сдался. Дополз до телефона и вызвал «скорую». Ну а что делать? У меня, конечно, есть доктора знакомые, которые конкретно могут помочь, если что. Но во-первых, они в основном по венерологической части, а во-вторых, вызванивать и выслушивать всякие умные советы, когда в животе будто кто-то штыком ковыряется? Нет уж! Вот, значит. После этого позвонил бабе на работу — у нее косметический салон, всякие прибамбасы для психованных телок, которые всю жизнь у зеркала проводят.