Так как переговоры рейхсминистра Франка и его эмиссаров с чешской стороной явно до сих пор так никуда и не продвинулись, Рудольф Туссен, наконец, решил взять инициативу в свои руки. Через чешского подполковника Рожка из пражского полицейского управления немецкое военное командование Праги находилось в контакте со штабом «Бартош», а через генерала Мюллер-Гебхарта с командиром Четвертого полка РОА Сахаровым, который, судя по всему, в отличие от подполковника Архипова и самого генерала Буняченко, встречи с которыми германских парламентеров ни к чему конструктивному не приводили, был открыто заинтересован в переговорах с немецким командованием и даже несколько раз в течение дня седьмого мая останавливал свои части по просьбе немецкой стороны. Таким образом, через Мюллер-Гебхарта немцы начали делать попытки договориться о возможности прекращения огня со всеми власовскими войсками в Праге, а через пражскую полицию и штаб «Бартош» послали Чешской Народной раде сигнал о своей готовности к переговорам. В это время, естественно, генерал Рудольф Туссен не имел никакого понятия о том, что ЧНР и повстанческие «военные» штабы, в свою очередь, в действительности не имели никакой возможности управлять действиями власовцев, так же как не мог он знать и о последних кардинальных изменениях, произошедших в планах командования Первой дивизии РОА. Поэтому переговоры именно с чешским руководством в Праге командующий пражским гарнизоном посчитал ключевыми для успешной организации отвода войск и эвакуации. Чехи, в свою очередь, сильно напуганные как быстрым, мощным и успешным наступлением германских сил на город, так и непонятным поведением власовских войск, отозвались с согласием выйти на переговоры так оперативно, что это стало неожиданностью даже для самого Туссена[140]. Сначала генералу даже пришлось через подчиненных отказаться от немедленной встречи, сославшись на резкое недомогание, так как, с германской стороны, большой и не решенной к тому моменту проблемой оставалась позиция командования СС, отказывавшегося сложить оружие. В 23.30 седьмого мая 1945 года командующий войсками СС и полиции группенфюрер фон Пиклер-Бургхаусс отослал как в штаб командующего группой армий «Центр» фельдмаршала Шернера, так и в резиденцию генерала Туссена (в копии) сообщение следующего содержания:

Из этого следует, что, во-первых, для генерала СС Пиклера подписанная капитуляция, видимо, никак не являлась обязательной к немедленному исполнению, во-вторых, что верхние чины не только регулярной германской армии, но и полиции и войск СС были на тот момент уже полностью уверены в скоординированных действиях руководства повстанцев и власовского командования, даже, как ни странно, именно во влиянии коммунистического чешского руководства на действия власовцев на стороне восстания [141]. Немцам даже в голову не пришло, что РОА и восставшие чехи могут действовать в Праге практически независимо друг от друга, преследуя при этом каждый свои собственные цели.

Немецкая САУ «Хетцер» с именем «Урсула» на борту из состава сводной ударной группы генерала Рейманна, подбитая в бою у конечной станции трамвая на Ярове «самоходным противотанковым орудием власовцев», то есть с наибольшей правдоподобностью точно таким же «Хетцером» РОА.

В 1 час 45 минут ночи восьмого мая 1945 года, теперь уже официально, через представителя нейтральной международной организации – Красного Креста – Фридриха Рудла, генерал Вермахта Рудольф Туссен связался с повстанческим «военным» штабом «Бартош» с предложением начать «переговоры о взаимном прекращении враждебных действий». Еще перед этим через представителей обеих сторон (см. предыдущую главу) было договорено установить также и на время переговоров режим прекращения огня, но реально вступили в него лишь подконтрольные пражскому командованию Вермахта части германской регулярной армии, а также полк СС «Дер Фюрер», со стороны РОА Третий и Четвертый полки, повстанческие отряды лишь в самом центре города и те на периферии, с которыми существовала хоть какая-то связь. Так как практически все остальные группы Ваффен-СС продолжали вести боевые действия, власовцы и повстанцы вынуждены были обороняться, в местах, где режим перемирия не соблюдали чехи, соответственно, отвечать огнем приходилось и немецким частям. То есть на момент начала переговоров в городе практически повсеместно все еще велись активные боевые действия, одномоментно остановить которые не имела реальной возможности ни одна из сторон. Тем не менее чехи обвиняли во всем этом исключительно немцев. На предложение Рудольфа Туссена начать переговоры заключением соглашения о взаимном прекращении боевых действий на территории Праги, а потом доставить его в уже утвержденной обеими сторонами форме всем вооруженным формированиям в городе в качестве обязательного к исполнению, представители ЧНР ответили отказом и, опять же через Красный Крест, послали немецкому генералу свои условия. По форме и общему содержанию это был текст практически скопированный с уже имевшегося у них приказа генерала Эйзенхауэра, с внесением лишь небольших изменений чисто для соответствия месту действия: