С другой стороны, предпринять какие-либо действия против префекта и маркиза нельзя, нет повода. А опала без причины плохо скажется на авторитете императора. Другие префекты поймут, что очень уязвимы, и начнут искать пути выхода из положения.

Нюансы, нюансы, приходится их учитывать. И выбирать выражения даже на Совете.

Кроме Корши, Совет обсудил ситуацию еще в трех провинциях, где обстановка была непростой. Где-то досаждали соседи из-за кордона, где-то вспыхивали мелкие мятежи, вызванные недовольством простонародья.

Префекты этих провинций получили устные указания, а кое-кто и замечания императора.

После традиционного обеда и отдыха на заключительном собрании личный писарь императора оглашал итоговые решения Малого Совета, которые должны стать эдиктом.

Молодой Гратар, немного волнуясь, однако четко и внятно, читал свиток, делая в нужных местах паузы или усиливая интонацией какую-то фразу. Остальные, включая императора, слушали очень внимательно.

«…Волей императора и Совета должны быть оставлены колонии на Салемисе и Гтаге. Люди и ценности вывезены, строения разрушены, плодородные и возделанные участки приведены в негодность.

Те из подданных империи, кто захочет остаться, может это сделать, но впредь должен рассчитывать только на себя. И наоборот, те из местных, кто решит уехать в империю, будет взят на судно, на новом месте ему предоставят возможность жить и работать.

Вывоз людей и имущества должен быть осуществлен в течение года, строго по порядку, без лишней спешки. Все должно быть сделано так, чтобы это не походило на отступление».

Конечно, местные племена воспримут уход как свою победу, но у них не будет возможности попользоваться плодами чужого труда. Ни строений, ни инструмента, ни причалов, ни судов они не получат. Голую землю и развалины.

Против ухода из колоний выступала почти половина состава Совета. Однако под конец сторонники отхода взяли верх. А император поддержал этот вариант.

«…Колонии на островах ГЦенны должны остаться. Их усилят за счет гарнизонов колоний Салемис и Гтага. Там же, на островах, решено заложить новый порт и создать мощный флот для защиты владений империи и торговых перевозок. Отступать дальше Щенны Скратис не будет ни при каких условиях.

Те из жителей Салемиса и Гтаги, кто захочет осесть на островах, получат от императора помощь деньгами и материалами для постройки домов. Кто из торговцев пожелает построить судно для торговых переходов по морю, также получит деньги и охрану в пути.

Если не удалось покорить племена вердиян, орату и рамахау силой, может, выйдет приручить торговлей? Иногда экономическая победа приходит быстрее военной».

…Также решено было оставить земли за Большим Разломом на восходе империи. Одновременно усилить охрану кордонов и построить на них вместо застав военные крепости. Натиск Шаинама на окраинные владения империи крепнет, нужны дополнительные силы для сдерживания. Для этого Восьмой Темный легион будет усилен тремя когортами дополнительно. И еще две когорты наберут на месте из добровольцев.

Кроме того, повелением императора стоящие в Корше когорты Веш-Амского легиона должны отправиться на полдень в провинции Дельра и Кум-Куаро. Туда же будет переведен весь Веш-Амский легион. А в Коршу и Ошеру пришлют когорты из полуночных провинций.

Командующий армией диктатор Пектофраг сам предложил этот вариант, он считал, что этим ускоряет переброску войск к полуденным кордонам. Императора и Согнера такой вариант устроил по другой причине – из Корши уходили когорты, чьи командиры наверняка давно попали под влияние Шелегера. К новым командирам когорт префект должен еще найти подход, а это время. Да и Согнер теперь будет держать войска провинции под плотным контролем.

Остальные решения Совета касались внутренних дел империи: сбора налогов, набора на службу дворян и про столюдинов, строительства дорог к восходным провинциям и на полдень.

Также объявлялся набор желающих в особые отряды, предназначенные для борьбы с нелюдью. Командование отрядами передавали специально назначенным легатам.

Срок сбора следующего Большого Имперского Совета должен быть объявлен особым эдиктом императора.

Последний пункт эдикта вызвал вопросы – раньше такого не было. Но император обосновал это решение сложной обстановкой и желанием не срывать людей с места в трудной ситуации. А также заверил, что в реальности срок перенесен не будет, разве что слегка сдвинется на октан-другой.

После оглашения эдикта Гратар свернул его и вскинул над головой обеими руками.

– Воля императора, воля Огалтэ! Да будет так!

Вставшие участники Совета дружно вскинули правые руки и хором произнесли:

– Славься империя! Славься император!

Ракансор медленно встал, склонил голову, словно принимая хвалу, и твердым голосом проговорил:

– Во славу империи! Хвала Огалтэ!

С этого момента Малый Имперский Совет считался завершенным.

Занавес!

Всяк в империи знает, что богачи знай себе пьют вино, щупают девок да лежат на мраморе в душных парных, исходя потом. Никаких забот, никаких тревог. И чем богаче дворянин или торговец, чем больше у него золота, тем дольше лежит в парной, больше пьет вина и больше плоть тешит с девками. Не то что простой человек, которому надо землю пахать, ремеслом заниматься, охотой зверя добывать. Он, бедный, на лик Асалена взглянуть не может, спины не разгибая в черном труде.

А уж имперских сановников как только не называют (втихомолку конечно). Мол, окрутили императора и тянут золото и почести. А сами…

О таких слухах Согнер, конечно, знал. Не вчера родился и не первый день ему докладывают о настроях подданных. Но обращать внимание на пустую болтовню, если она, конечно, без умысла, ему некогда. За последние два октана он нормально спал одну-две ночи. Глотал отвары и настои, что готовил ему личный лекарь, принимал от магиков какие-то мази и смеси, с лица спал и ходил с красными глазами.

Весь Совет просидел (и пролежал) с трудом, но выдержал. За что предстояла жестокая расплата – отвары и смеси еще аукнутся.

Когда члены Совета вечерами покидали зал, а к ночи и император шел в свои покои, Согнер вызывал помощников, сановников рангом ниже, читал послания, выслушивал доклады или покаянные слова не выполнивших задание.

Он должен быть в курсе всех дел раньше других, а император утром должен иметь полную картину происходящего. Простую формулу «кто владеет информацией – владеет миром», здесь уже освоили.

Эдикт императора Согнер готовил лично, зачастую споря с Ракансором на грани допустимого, а иногда склоняя голову в повиновении. Жесткие решения эдикта во многом звучали так именно из-за влияния первого советника императора. Хотя, будь его воля, они звучали бы еще жестче.