– И обидишься еще сильнее, если я спрошу имена ее работодателей?

Кэтрин почувствовала раздражение.

– Монкриф, я понятия о них не имею. С тех пор прошло больше года.

– Разве ты не хранишь писем?

– Я не взяла их с собой.

– Они в Колстин-Холле?

– Да. Хочешь послать за ними Питера?

– Думаю, так будет лучше всего, а? Чем больше мы узнаем о Глинет, тем лучше.

Кэтрин молчала.

– В чем дело, Кэтрин? – Монкриф положил свою горячую руку на ее ладонь. Кэтрин почувствовала, как бьется его сердце. – Ты сердишься на меня. И дело не в Глинет и не в моем здоровье. Так в чем же, Кэтрин?

«Спроси его о письмах». Кэтрин подняла голову и в смятении посмотрела мужу в глаза. Пожалуй, она немного трусила.

Монкриф наклонился и поцеловал ее.

– Тебе надо лежать, тебя ранили всего два дня назад. – Кэтрин попыталась отстраниться.

Он не ответил, а поцеловал ее снова и целовал до тех пор, пока кровь в ее жилах не превратилась в растаявший мед.

– Сейчас ты поймешь, как быстро я поправляюсь. – И Монкриф поцеловал. Кэтрин еще раз.

Она не успела сказать и слова, как Монкриф подвел ее к письменному столу.

– Садись.

Кэтрин вопросительно посмотрела на мужа, но он лишь показал на стул. Она осторожно поставила на него ногу, и Монкриф помог ей сесть на стол.

– Монкриф… – начала было Кэтрин, во Монкриф закрыл ей рот поцелуем.

– Увидишь, я поправляюсь очень быстро.

Он раздвинул ей колени и стал возиться с застежками панталон.

– Монкриф, – дрожащим голосом повторила Кэтрин.

– Кэтрин, я человек раненый, меня надо щадить.

Кэтрин мотнула головой, ее пугала и одновременно забавляла эта выходка.

– Прямо на столе, Монкриф?

– А ты предпочитаешь на полу? – Он провел носом по ее шее. Кэтрин вздрогнула. Здоровой рукой Монкриф приподнял ее юбки и положил ладонь у нее между ног.

– Конечно, я могу потерять равновесие, тогда ты сядешь на меня верхом.

Кэтрин уже делала так, и ей понравилось. Но не на столе же!

Монкриф подошел ближе и сдвинул Кэтрин на край стола.

Кэтрин сдалась. Она обхватила коленями его бедра и скрестила ноги у него за спиной, приглашая победителя в павшую крепость. Откинувшись назад, Кэтрин уперлась головой в чернильницу, Монкриф аккуратно отодвинул ее и нетерпеливой рукой смахнул на пол все остальное.

Кэтрин рассмеялась, а он улыбнулся, понимая, что ее сжигает такое же нетерпение. Кэтрин быстро-быстро расшнуровывала корсаж, чтобы Монкриф в запале не порвал на ней платье.

Продолжая ритмично двигаться, Монкриф взял в ладони обе ее груди и поцеловал отвердевшие соски. Кэтрин прикрыла глаза, наслаждаясь волшебными ощущениями. Интересно, человек может умереть от страсти?

Монкриф снова ее поцеловал, с силой вторгаясь в жаркое лоно. Кэтрин впилась губами в его губы, чувствуя, что начинает дрожать от нарастающей волны возбуждения. В глазах потемнело, наступила разрядка.

Очнулась Кэтрин от звука собственного имени, когда Монкриф позвал ее. С трудом, открыв глаза, она встретила встревоженный взгляд Монкрифа.

– Почему ты плачешь?

– Плачу? А я и не заметила. – Кэтрин дотронулась до лица.

– Я сделал тебе больно?

Кэтрин нежно погладила его по щеке.

– Нет-нет, а ты как? Как твое плечо?

– Я про него забыл. Ты – лучшее обезболивающее. – Монкриф помог ей сесть и прижал к себе. – Кэтрин, – мягко произнес он.

Кэтрин подняла голову и заглянула ему в глаза. Улыбка исчезла с лица Монкрифа, взгляд стал серьезен, в нем вдруг снова возникло мрачное беспокойство, заставившее Кэтрин отвернуться.

Монкриф приподнял ее подбородок, легонько поцеловал в губы, подхватил, поставил на ноги и, на мгновение удержав, опять поцеловал, на сей раз в лоб.

– А теперь ты мне расскажешь?

Неожиданный вопрос удивил Кэтрин, и отчего-то ей снова захотелось плакать. В голову пришла странная мысль, вожделение больше не может заменить ей любовь.

– Да, Монкриф, – призналась она. – У нас не все ладно. – Кэтрин надолго замолчала и уставилась в пол. Наконец она подняла взгляд на мужа и резко спросила: – Почему у тебя в столе мои письма?

– А если я спрошу, как ты их нашла?

– Искала и нашла. – Было очевидно, что Кэтрин не собирается извиняться, и Монкриф решил, что сейчас не время обсуждать вторжение в его личные дела.

– Я думал отослать письма тебе, – сказал он, – но в последний момент вынул их из сундука Гарри.

– Почему?

Последние недели между супругами царила полная идиллия, но Монкриф чувствовал, что когда-нибудь придется за нее расплачиваться. Похоже, это время пришло.

Чем лучше Монкриф узнавал Кэтрин, тем больше убеждался, что недооценивал ее. Та женщина, которую он знал из писем, не могла так отчаянно целоваться, так весело хохотать. Та, из писем, страдала от одиночества, часто грустила, была подвержена унынию, и этим, возможно, тронула его душу. Но эта была иная. Она, как настоящая колдунья, заворожила его своим горящим взглядом, припухшими губами и разметавшимися локонами. Она словно бросала ему вызов и дарила не только душевный покой, но и более приземленные радости.

И вот наступила пора признаться ей в обмане. Монкриф боялся разрушить ту, еще не окрепшую, связь, которая возникла между ними в эти недели. Он не решился рассказать ей всю правду.

– Потому что Гарри не заслуживал тебя.

– И ты сохранил их.

– Да, – произнес он таким тоном, как будто подталкивал Кэтрин к следующему вопросу.

Кэтрин сделала движение рукой, которое странным образом копировало его собственный жест.

– Когда ты пошлешь Питера в Колстин-Холл, пожалуйста, попроси его привезти кое-что и для меня.

– Если хочешь, мы можем поехать туда сами.

– В этом нет нужды. – И, расправив плечи, Кэтрин повернулась, чтобы уйти. У двери она на мгновение замерла, и Монкрифу показалось, что она ждет извинений или дальнейшего объяснения, но он не сделал ни того, ни другого.

– Я пошлю Питера. Если он отправится прямо сейчас, то к вечеру вернется.

– Нужные мне документы находятся в библиотеке отца, – сообщила Кэтрин. – Во втором шкафу есть сейф. Кроме того, мне нужна шкатулка из его письменного стола.

– Я передам Питеру.

Кэтрин холодно кивнула. Женщина, которая только что смеялась вместе с ним, самозабвенно его любила, теперь исчезла. Перед Монкрифом стояла задумчивая незнакомка.