– Ты ведь не собираешься её убивать? – раздался позади голос Михаила, и я, изогнувшись, увидела, что они с Юлькой и Владимирой идут следом за нами.

– Если он её не убьёт – это сделаю я! – подала голос подруга, и, видя её взгляд, я посчитала разумным спрятаться на груди Лекса, уткнувшись в неё носом. – А потом воскрешу и ещё раз убью!

– Не позволю к ней и пальцем никому прикоснуться! – угомонила словесных вредителей Мира, доходчиво рыкнув и вдобавок клацнув зубами. – Только если Василеску, но только в миролюбивых целях!

– Вот спасибо! – огрызнулся на неё мой полоз, пока я вдыхала его запах, и откровенно наслаждалась моментом. – Вот только со своей женой я сам решу, что делать!

– Да?! – отклонилась я чуть в сторону, чтобы хорошо видеть его лицо. – И что же ты собрался со мной делать?

В ответ он остановился, внимательно посмотрев мне в глаза. Не знаю, что он хотел в них найти, но я в его взгляде увидела многое. Там было всё, от неверия, не понимая, до надежды, любви и обещания… Что он мне обещал? Да всё! Я увидела в его глазах - всё! Страх и обида отошли на задний план, как и всё прочее в этом мире. Я и сама не заметила, как потянулась к нему ближе, обвивая руками его шею, и он ответил мне тем же. Если бы Лекс не держал меня на руках – ноги у меня обязательно бы подкосились.

Наш поцелуй был мучительно медленным, но настолько волнительным и желанным, что, когда полоз от меня отстранился и вновь продолжил движение, я не смогла сдержать расстроенный вздох. За что была тут же вознаграждена быстрым поцелуем в макушку.

– Ну, всё ребята, – засмеялась сзади Владимира, – теперь вам её убить и сам Василеск не даст!

Мы с полозом синхронно фыркнули, а Михаил с Юлей откровенно рассмеялись.

– Смейтесь, смейтесь, – обернулся он к ним, открыв с ноги дверь своего кабинета. Той же участи удостоилась дверь, ведущая в спальню. – Я правильно понимаю, что спрашивать что-то бесполезно?

Последний вопрос был задан мне, и я просто кивнула, как только Лекс поставил меня на ноги в спальне у окна. Сам полоз сел на подоконник, тут же притянув меня спиной к себе, обнял за талию.

– Здесь диванчика не хватает, – скептично оглядев спальню, вынесла вердикт волчица, смотря, как располагаются на кровати Михаил с Юлей, – только не того, ужасного, из твоей комнаты. Его предлагаю сжечь!

– Согласна, – кивнула я ей, вспоминаю неудобную мебель, и наслаждаясь близостью полоза. Для полного счастья мне не хватало только избавиться от плохого предчувствия, появившегося вместе с приходом мужчины в красном во время ужина.

Я помнила рассказ Митрича, про настоящую историю жизни моей матери, и про брачный договор с царевичем из какого-то дружественного им царства. Так что удивляться наличию ещё одного царя не стала. Намного больше меня смутила странная реакция Святослава. Зачем он приказал Лексу увести меня и охранять? Именно охранять, ничего другого указание не отходить от меня ни на шаг – значить не могло. Но зачем? Мне что-то угрожает?

– Как приятно на вас смотреть, – в дверях неожиданно появился Ярослав, с улыбкой смотря на наши с полозом объятия, – Лекс, даже не знаю, пригодиться ли теперь вам это, но ты обронил кое-что в ужином замке.

С этими словами он подошёл к нам, не скрывая веселья и протягивая порванные чистые листы.

– Договор? – догадалась я, принимая из его рук клочки бумаги.

Василеск тут же меня отпустил, осторожно забирая из моих рук изрядно порванный и помятый документ, начал раскладывать его прямо на подоконнике, внимательно вчитываясь в содержимое.

– Царевна, – кивнув мне напоследок, свёкор покинул комнату, откровенно посмеиваясь.

Его настроением заразились и мы с Мирой, одновременно фыркнув, а потом и вовсе засмеявшись в голос.

– Не могли бы все, кроме моей дражайшей супруги, покинуть покои? – прервал наше веселье, обратившийся к присутствующим полоз.

– Мозги на место встали? – не удержавшись, подколола Лекса волчица, наблюдая, как Михаил тащит сопротивляющуюся Юльку на выход.

Судя по лицам последних – уходить они не очень и хотели. Но если Михаил повиновался полозу безоговорочно, то Юля таила надежду остаться и что-нибудь мне всё же высказать.

– Да, – просто ответил Мире полоз, не сводя с меня взгляда. – А ещё я должен извиниться перед царевной, за поведение, недостойное звания её супруга.

– Угу, – хмыкнула Владимира, подмигнув мне, – если после его извинений у вас родится девочка – требую назвать её в мою честь!

Волчица быстро выскочила за дверь, пока до меня доходил смысл её слов. А когда дошёл – щёки опалило румянцем.

Но всё это стало неважно, стоило Лексу подойти ближе и заглянуть мне в глаза. Мир начал тонуть, или это я тонула? Реальность начала таять, растворяясь в нашем поцелуе, пока не исчезла совсем, оставляя только нас двоих.

Всё хорошо, что хорошо кончается,

или вот и сказочке конец.

– Пятнадцать, – в шоке закончила я подсчитывать, переводя растерянный взгляд от окна на сидящих в комнате подруг.

– Шестнадцать, – поправила меня Юлька, ловя подползшего к ней сынишку, – Пелагею он выставил ещё месяц назад, сразу после вашего примирения.

– Шестнадцать, – на автомате повторила я за ней, вновь оборачиваясь в сторону окна.

Внизу, во дворе у главного входа, грузили свои пожитки минары моего супруга. Если честно, я про них совсем забыла, и не забивала себе голову их существованием, пока Юлька вчера не сообщила мне, как бы между делом, что сегодня утром они, по прямому приказу полоза, покидают пределы замка гадючьего княжества. Видимо Лекс тоже на какое-то время про них забыл, иначе, почему не отослал раньше?

– С момента вашей первой встречи он ни к одной из них и пальцем не прикоснулся, помнишь? – взывая к моему здравому смыслу, сказала Владимира, вероятно, почуяв от меня лёгкую волну ревности.

– Помню, – отходя от окна и присаживаясь на диван к волчице, я постаралась взять себя в руки.

Умом я, конечно, понимала, что все эти девицы прошлое моего мужа, но вот сердце… Сердце предательски сжималось, стоило мне представить его в объятиях любой из них. Даже несмотря на то, что почти два месяца мы с Василеском не отходим друг от друга. За исключением таких редких моментов, как сегодня, когда ему нужно отлучиться из замка по делам княжества.

– Если тебя это утешит, – обратилась ко мне Юлька, краем глаза наблюдая, как их с Михаилом сын целенаправленно пополз по ковру к Владимире, – у Миши их было ровно двадцать.

Я страдальчески закатила глаза. Несмотря на моё прежнее мнение о муже подруги – на деле Михаил оказался вполне нормальным мужчиной. Он искренне любил жену и сына, и был почти подкаблучником в присутствии Юльки, что разительно отличалось от составленного о нём моём мнении ранее. О том, что подруга, находясь здесь, чуть больше года назад стала мамой, я узнала на следующий день после того знаменательного ужина, расставившего всё по своим местам. Хотя, по сути, по местам всё расставила ночь после ужина, но это уже не важно!