Вертолет завис над ними, как гигантская птица, и звук усилился. Краем глаза она увидела, как бедный Барни, испугавшись сильного шума, стремглав несется по двору.

– Мама! – На лужайке появилась Дакота – с круглыми от страха глазами и с книгой в руке. – Что случилось? Почему здесь вертолет? Перед этим я слышала сирену «скорой», но не думала, что это к нам.

Тиффани обняла ее одной рукой и прижала к себе, чтобы почувствовать ее худенькое тело. До этого момента она даже не вспоминала о дочери.

– Руби упала в фонтан и едва не утонула.

Дакота сразу же отодвинулась от Тиффани и схватила ее за руку. Она что-то говорила, но из-за усиливающегося шума от вертолета Тиффани не слышала.

В конце дорожки к дому она увидела Вида, который знаками подзывал ее подойти к входу. С ним был еще один полицейский. Вряд ли ему это понравилось. Вид маниакально боялся полиции. Он был одержим величайшим неподдельным страхом, что его упекут в тюрьму за преступление, которого он не совершал. Это было смешно. «Невиновные люди каждый день попадают в тюрьму», – с непроницаемым лицом часто говорил он Тиффани, как будто всерьез считал, что это может с ним произойти. Это делало его чрезвычайно законопослушным. Он выплачивал какие-то чрезмерные налоги, пока Тиффани не взяла его финансовые дела в свои руки. Но он по-прежнему рвался выбрасывать деньги на налоги – на всякий случай.

– Меня зовет папа. Иди подожди в доме! – прокричала она Дакоте. – Все в порядке.

Дакота снова схватила Тиффани за руку, больно ущипнув. Тиффани стряхнула ее руку.

– Потом! – прорычала она. – Иди!

Дакота убежала, опустив плечи и спрятав лицо в ладонях. Тиффани с досадой подумала: «Господи, Дакота, сейчас мне не до тебя».

Слушая шум дождя, Тиффани и Вид тупо смотрели на рассыпанные по кухонному полу шоколадные орешки.

– И не скажешь, что в этой банке так много стекла, – заметил Вид.

– Или так много орешков, – согласилась Тиффани. – Мы в порядке, Дакота! – прокричала она. – Прости, если ты удивилась! Твой папа разбил банку!

Последовало молчание. Тиффани различила глухой шум от телевизора на фоне шума дождя.

– Никто не пострадал! – прокричал Вид. – Нам не нужна помощь!

Наступила пауза.

– О’кей! – ответила Дакота на редкость высокомерным тоном.

Тиффани и Вид улыбнулись друг другу.

– Я могла бы и догадаться, почему она вела себя так странно, – сказала Тиффани. – Теперь для меня вполне очевидно, что она винила себя.

– Ты все время твердила мне: что-то не так. Но почему она до сегодняшнего дня не говорила нам о своих чувствах? – Вид понизил голос, хотя Дакота никак не могла их услышать. – Зачем все держать в себе? Это нехорошо.

– Похоже, она боялась, что мы тоже виним ее. Наверное, она думала, что мы сердились.

– Глупая! – сердито произнес Вид.

– Я знаю. Ну, мы были расстроены и растеряны, и дети так поступают. Они считают себя во всем виноватыми. Она неправильно истолковала все, что мы делали.

– Но ее даже там не было, когда это случилось!

– В том-то и дело. – Тиффани старалась не показывать своего нетерпения.

Когда Дакота в слезах объясняла, почему она подумала, что все винят ее за происшествие с Руби, Вид тоже был там, но он так энергично размахивал руками, выражая свое недоумение, что толком не слушал ее.

– Она вбила себе в голову, что Клементина считала Дакоту ответственной за детей. Мы же все время твердили ей, что она хорошая нянька.

– Да, но…

– Знаю, – сказала Тиффани. – Конечно, Клементина с Сэмом не стали бы ее винить. Никто не стал бы. Боже правый, ей десять лет. Мы все знали, что она пошла в дом читать. Если кого и надо винить в этой семье, так это меня. Именно я предлагала гостям «танец на коленях».

– Перестань, – быстро проговорил Вид. Со дня барбекю он пресекал любой подобный разговор. – Это был ужасный несчастный случай.

Ну да, вот что такое – держать все в себе. Неудивительно, что Дакота считала происшествие на барбекю позорным секретом. Родители не сказали ей об этом ни слова! Наверное, это показалось бедной девочке таким странным. Разумеется, она подумала, что это имеет к ней отношение.

Тиффани вспомнила, что всю неделю сразу после барбекю была очень занята на работе. Тот чертов таунхаус, с самого начала доставлявший ей одни неприятности, был передан на аукцион, и суд по вопросам земельной собственности и окружающей среды решил не в ее пользу. Неделя выдалась паршивой, и на фоне всех этих стрессов маячил абсолютный ужас случившегося. Она совсем не думала о Дакоте. Совершенно. Дакота была для нее еще одной работой, при выполнении которой нужно поставить галочку. Как только Дакота, одетая в форму и снабженная завтраком, доставлялась в школу, работа бывала выполнена. Вид относился к этому точно так же. Для него та неделя тоже не задалась. Он потерял правительственный договор, что, оказывается, было благом, но тогда он об этом еще не знал. К тому времени как Вид и Тиффани справились со своими затруднениями и начали снова нормально разговаривать с Дакотой, вред уже был нанесен. Бедный ребенок решил: налаживание контактов с родителями означает то, что они ее простили.

Простили!

– Сейчас принесу совок, – сказал Вид. – Не двигайся. Ты босая.

Он пошел за совком и шваброй.

Тиффани смотрела на массивные плечи Вида, когда он, наклонившись, аккуратно выметал стекло и орехи. Она думала о секретах и вреде, который они наносят.

– Сегодня в школе я узнала одного из родителей.

– Да? И кто это был?

Вид продолжал подметать.

– Со времени моих танцев.

Вид поднял глаза:

– И как, нормально?

– Один из моих постоянных посетителей. Почти что друг. Приятный мужик.

– Хорошие чаевые давал?

– Отличные.

– Превосходно, – заметил Вид.

– Он заказывал много частных шоу, – осторожно проговорила Тиффани.

– Рад за него. У мужика был хороший вкус.

Он внимательно осмотрел пол и продолжил сметать крошечные осколки стекла.

– Вид, – начала Тиффани, – да перестань. Немного… неудобно, да? Стоять на корте для игры в нетбол рядом с парнем, который видел, как раздевается твоя жена?

– Почему это должно быть неудобно? – Он посмотрел на нее снизу вверх. – Я горжусь тобой. Вероятно, я не захотел бы смотреть, как раздевается его жена. Ты спала с ним?

– Я никогда не спала ни с одним из них. Ты это знаешь.

– Ну тогда в чем проблема? – Вид внимательно изучал ее. – Ты же не была проституткой.