— Попробуй моего снадобья, — предложил он. — Зверобой, — он произнес это слово и по-английски, и по-русски. Видимо, ему когда-то довелось познакомиться с похожим напитком русских, напиток пришелся ему по вкусу, и он к нему пристрастился.

Гейм не имел ни малейшего представления, какой «Зверобой» у русских, но тот, которым только что угостил его Коул, был поистине гадок. С трудом проглотил немного. Коул хвастал, колдуя над бокалами:

— Таким быка свалить можно, не правда ли, Стив? При моей службе без алкоголя нельзя…

Они сидели за столиком вдвоем и пили эту мерзость. Собственно, пил один полковник, Гейм лишь делал вид, что и он захмелел. Постепенно Коула развезло, и он принялся болтать. Озираясь, настороженно вращая вытаращенными глазами, полковник шепотом сообщил Гейму о том, что тысячи военных операторов заняты перехватом разговоров, распоряжений и сообщений, передаваемых по радио и телетайпу. Подразделения перехвата находятся на морских судах и самолетах, а главным образом на военных радиостанциях американской армии за рубежом. Перехватываются и шифровки, и открытый текст и немедленно передаются сюда, в форт Мид.

Капитан Гейм слушал с величайшим вниманием — то, о чем говорил ему Коул, было для него неожиданно. Но он так и не понял, зачем этой специфически шпионской организации понадобился он, летчик.

На следующее утро полковник проснулся как ни в чем не бывало, вряд ли помнил о том, о чем под величайшим секретом и весьма подробно рассказывал накануне, и неожиданно заявил, что через несколько часов он покинет и форт Мид, и Штаты, отправляется отсюда ранее своих подопечных.

— Мы встретимся на Окинаве, — буркнул он, запихивая в рот огромные куски ростбифа.

На Окинаве? Стало быть, они командируются поближе к Вьетнаму? Зачем?

Как бы отвечая на невысказанный Геймом вопрос, Коул пояснил:

— Тебе придется принять участие в «Элинт»… Это кодированное наименование целого ряда секретных операций. Ты что-нибудь слышал об этом? Не слышал? Я так и думал… Потом нас с тобой перебросят еще кое-куда, там будет даже не «Элинт», а значительно хуже… Брр… — он выразительно посмотрел на Гейма, зябко поежился и хрипло рассмеялся. — Ну, не скучай, капитан Стив Гейм, ты им еще покажешь!

— Кому?

— Русским, конечно. — Коул встал и выглянул в окно. Было еще рано. В воздухе тихо кружились желтые листья и падали между деревьев.

— Ты случайно не помнишь, как русские назвали космическую ракету, которую они послали к Солнцу? — спросил неожиданно Коул, думая о чем-то своем.

Гейм ответил:

— «Мечта».

— Ну, ну, пусть они мечтают, — хмыкнул Коул, — а мы люди дела, будем действовать, — и шагнул к двери.

Уже от дверей Коул многозначительно сказал:

— Итак, я буду на Окинаве, а это кое-что значит, можешь мне поверить, капитан Стив Гейм, — и захлопнул за собой дверь.

«Стало быть, все-таки Окинава… Что ждет там меня?» — размышлял Гейм.

Отъезду Коула летчик обрадовался, — теперь он мог отлучиться наконец из форта Мид.

В тот же день на машине полковника он отправился в Вашингтон. Его, конечно, с нетерпением ждали. Майкл Гибсон караулил на обочине шоссе, там, где оно пересекало границу штата. Должно быть, Майклу основательно надоело вглядываться в лица проезжающих, он радостно улыбнулся капитану и бросился к своей машине. Роскошный «кадиллак» рванул с места, Гейм старался не терять его из виду. Рядом с сыном писателя сидел кто-то в штатском. Когда автомобили несколько сблизились и человек обернулся, Гейм узнал в нем генерала Гуго Лайта, одного из крупных банкиров на Среднем Западе. Так вот откуда у Майкла этот великолепный автомобиль! Гейм знал, что Лайт служит в штабе командующего Седьмой армией США, дислоцированной в Западной Германии, занимает там высокий пост и появляется на родине лишь по каким-нибудь важным делам. Следовательно, и на этот раз, как обычно говорил Артур Гибсон, «с Рейна надо ждать гадостей». И все же приезд Лайта очень обрадовал летчика, он всегда чувствовал к нему большую симпатию за его ум и мужество, за активное участие в борьбе против таких опасных людей, как Уильям Прайс.

Машины свернули на боковую дорогу и на большой скорости понеслись вперед. Гейм понятия не имел, куда его ведет Майкл Гибсон, лишь внимательно следовал за ним. Так ехали довольно долго, во всяком случае, летчик не без основания стал с опаской поглядывать на приборы — бензина в баке оставалось не так уж много.

Вечерело. Тени пали на землю. Солнце стало на самой кромке горизонта, большое, излучающее мягкое сияние. Придорожные деревья то и дело заслоняли его от Гейма. Мохнатые ветви мелькавших по сторонам деревьев казались совсем черными на ослепительном фоне солнечного диска. Потом, как-то незаметно, солнце скрылось, последняя полоска света погасла.

Сумерки. Гейм всегда, еще с детства в Калифорнии, любил это предвечернее время, приносившее в дом успокоение от дневных хлопот и отдых от трудов. Но на этот раз Гейм не почувствовал знакомого облегчения и легкой радости, ему было не до того.

Уже совсем стемнело, когда вдоль дороги показалась длинная изгородь. Машины миновали массивные ворота и въехали во двор большой усадьбы. Из переднего автомобиля показался Лайт. Он вылез из кабины и пошел навстречу Гейму.

Несколько выше среднего роста, широкоплечий, темноволосый, с длинным бледным лицом, на котором выделялись голубые глаза; уверенные движения, спокойный взгляд, походка солдата — все выдавало в нем кадрового военного — таков был генерал Гуго Лайт, которого летчик знал, когда тот еще был майором.

— Рад приветствовать вас на моей ферме, — радушно произнес Лайт, крепко пожимая руку Гейма, и, заметив, видимо, с каким интересом Гейм осматривается, добавил: — Каприз моего старика. Он всегда был уверен в своем призвании фермера. Здесь прошло мое детство.

Прошли в дом.

— Можно и отдохнуть, — сказал Лайт, приглашая летчика занять место за столом. — Мистер Артур Гибсон прибудет позже. — Он машинально взглянул на часы. — Он прилетит не раньше чем часа через два.

— Прилетит?

— Да, конечно. У меня тут имеется вполне приличный аэродром — тоже причуда моего старика. — Лайт неожиданно рассмеялся. — Он тогда обзавелся и своим пилотом… Парень был сорвиголова… Одним словом, мы тут не имели недостатка в спиртном.

Вот оно что! Значит, аэродром поддерживается в должном состоянии еще с того времени, когда в Штатах существовал «сухой закон» и вино ввозилось из-за границы, главным образом из Канады, контрабандой. В те годы многие богатые американцы поступали точно так же, как и банкир Лайт.

— Он очень хочет повидаться с вами, — продолжал генерал, имея в виду Артура Гибсона. — Его весьма беспокоит отсутствие связи с профессором Райтом, — Лайт деликатно умолчал о Чармиан.

Гейм не хотел высказывать свои тревоги до появления Гибсона.

— Я не знал, что вы в Штатах, — заметил он. — Вы так прочно связали свою карьеру с Западной Германией…