Тарабаня схватился за голову, горестно покачался. Викентий терпеливо ждал.

– Вот, стало быть, полыхнуло пламя ворот городских выше. Вышли из него два чудища страшных на ногах корявых, роста малого, с плечами широкими, головами большими. И как вышли, двое храбрецов унорских, что сулицы во врага со стены метали, враз окаменели. А опосля и еще двое. Остальные тут, стало быть, попрятались. Скифы же тем временем бревно где-то нашли да принялись им в ворота городские бить. Створки трещали, аж у нас в лесу слышно было. Ратники самые отважные выглядывали быстро и коротко да камни в них кидали, иные с луков стреляли. Кто успевал, те обратно невредимо прятался. Кто нет… – Старик опять тяжко вздохнул.

– Тот окаменел, – поняла Валентина.

– Но и скифов многих сразили они в сем соперничестве, – произнес Тарабаня. – Но недостаточно… Дрогнули врата городские. Треснули и рухнули. Ворвались степняки в Унор наш славный, не стало его более. Токмо костер тревожный дымил над воротами еще долго, всю округу об опасности упреждая. Ну, чтобы пастухи все, лесорубы, рыбаки, иные сварожичи знали, что возвертаться нельзя и некуда. Ну и мы тоже после сей беды страшной в бечевник втянулись да по Итилю вверх ушли.

– Сюда, в Вологду?

– Иные в Свияге остались, иные в другие места разошлись. Я же никчемным всем показался. Вот и скитался с места на место, покуда досюда не добрался.

– Когда это случилось?

– Уж больше двадцати дней назад, великий. Или тридцати…

– За такой срок они успели хорошо укрепиться, – поморщился Викентий. – Выковырнуть будет трудно. Да еще два ствола тяжелой артиллерии, если можно так выразиться, два потомка змееногой богини, взглядом убивающие врага наповал. Интересно только, на какой дистанции это волшебство действует? Дальнобойность – чертовски важный фактор…

– Что ты задумал, Вик? – положила ладонь на колено молодого человека девушка.

– Ты прямо будто не от мира сего, Валя, – усмехнулся Викентий. – Я бог войны. Великий воитель и защитник русской земли. Если скифы захватили города, я должен их освободить. Завтра на рассвете отплываю.

– Уплываешь? В путешествие? – Валентина вся вскинулась, напряглась, ее глаза полыхнули огнем: – Возьми меня с собой!

– Я не в круиз отправляюсь, милая, – покачал головой молодой человек. – В военный поход, на войну. Убивать, погибать, драться. Мучиться самим и причинять мучения другим.

– Я согласна, Вик!

– При чем тут это, Валя? – не понял Викентий. – Это не было рекламой, я объяснял, почему сие невозможно!

– Все, Тарабаня, ступай, – махнула рукой на старика девушка. – Ты здорово помог, молодец.

Валентина дождалась, пока дверь закроется, и рывком оседлала молодого человека.

– Вик, ты что, не понимаешь?! Я сижу тут уже целую вечность, я почти полгода в тюрьме! В самом настоящем концлагере! Я схожу с ума, Вик! Я уже готова грызть бревна и выть на Луну. Мне хочется утопиться или повеситься! Я согласна на все, лишь бы вырваться отсюда! К черту, к дьяволу, к пингвинам на Северный полюс и к белым медведям на Южный. Или наоборот. Куда угодно, только отсюда! Вик, я сделаю все что угодно, согласна на все, только забери, увези меня отсюда хоть ненадолго. Хоть на месяц, хоть на неделю, хоть на несколько дней!

– Это ты не понимаешь, Валентина. Я отправляюсь на войну.

– Это ты не понимаешь, Вик! – наклонилась к его лицу девушка. – Война – как раз то, что нам нужно. Я тоже ведьма, Вик, и у меня тоже есть свой дар. Я умею видеть мертвых, разговаривать с ними, умею подчинять их своей воле. У тебя на войне, о всемогущий бог, наверняка найдется множество мертвецов, с некоторыми из них тебе захочется поговорить. Погибший в бою воин сможет рассказать о скифах куда больше интересного, чем старый пастух. Особенно если этот погибший и сам будет скифом. – Валентина наклонилась еще ниже и поцеловала молодого человека в губы: – Возьми меня, Вик. Ночью согрею, днем тайны вражьи поведаю. Возьми меня с собой. Я тебе еще пригожусь.

Девушка распрямилась, сбросила топик и снова наклонилась, коснулась его губ сперва одним, потом другим соском.

– Ты умеешь быть убедительной, Валенька, – запустил ладонь под пояс ее джинсов храбрый Один. – Договорились, ты поедешь со мной. Нужно только тебя переодеть…

И он разъединил застежку девичьих штанов.

* * *

Никаких трудностей с одеждой не возникло. Придя утром в тронные палаты с Валентиной, бог войны сказал Светлане, что девушка может пригодиться ему в походе. Юная богиня безразлично пожала плечами. Великий Один попросил утеплить девушку по погоде. Помощница великой Макоши хлопнула в ладоши, и возле трона тотчас возникли три вострухи со свертками.

– Только не говори, что ты стесняешься, Валенька, – нежно проворковала Светлана.

Валентина не стала строить целомудренную недотрогу, скинула одежду, быстро облачилась в грубоватое платье из оленьих шкур, сшитое мехом внутрь, поверх набросила длинную и просторную заячью епанчу, шитую явно на богатыря, а не на хрупкую деву, и лисий треух.

– Впору в сугробе ночевать, – оценила ее наряд светлая богиня. – Теперь я могу вас отправлять?

– Да, – согласился Викентий, проверяя ощупью ремни своей кирасы.

– Экие вы шалунишки, – поежилась Валентина. – Мех щекотит тело, словно кто-то постоянно пальчиками щупает. Не одежда, а сплошной вибратор.

– Ты привыкнешь, – пообещала Света.

– А-а-а, значит, тебе тоже понравилось? – развеселилась девушка.

Светлая богиня вытянула руку – Валентина запнулась, чуть приподнялась, пританцовывая на кончиках пальцев.

– На тебе единственной в этом городе нет ни амулетов, ни оберегов, ни защитных рун, подруга, – ласково поведала помощница Макоши. – Не станем затягивать прощание. Флот готов к отправлению и простаивает только из-за вас.

Она прошла через светлицы, движением ладони опустила девушку в зеркало, а затем подтолкнула в него Викентия.

– Слава Одину! – В горнице, по ту сторону полированного камня, бога войны ждали сварожичи в полном ратном снаряжении: широкие пояса с палицами, топориками и ножами, толстые куртки, шапки мехом внутрь, бобровые и медвежьи плащи.

Бог войны окинул их взглядом, улыбнулся:

– Я узнаю вас, друзья! Я узнаю тебя, Бастаран и Чурила, узнаю тебя, Переслав и Варнак. Вы были моей опорой у Чердыня и Сарвожа, вы были грозой оборотней в лесах Шудаяка и Сухоны, вы учились сражаться под стенами Вологды. Вы рождены победителями и умеете становиться воплощением смерти. Похоже, степняки еще не догадываются, с кем связались. Так поплывем к ним и покажем недорослям, кто истинный хозяин на этой земле!

– Слава великому Одину! – вскинули над головой палицы с каменным и железным навершием воины. – Любо! Любо! Любо!

Все вместе они вышли из прибрежной крепости, разошлись по ладьям, стоящим у многочисленных причалов, дружно отвалили от берега и подняли паруса, разворачивая корабли носом вниз по течению. Магия славянских богов подарила путникам попутный ветер и ясное небо, и потому семь крутобортных кораблей мчались дни и ночи напролет, с мерным шелестом вспарывая носами темную воду. Благодаря покровительству небес путешествие вышло стремительным – уже в середине шестого дня ладьи подвалили к причалам под самыми стенами могучей крепости Унор, ныне мертвенно тихой и спокойной. Корабельщики спрыгнули наружу, быстро и умело намотали канаты на причальные быки.