— Кеннел, — голос промышленника звучал слишком тихо, от него пахло каплями тетушки Элизабет, — просто скажите мне: какие есть версии? Что вы думаете? Что могло произойти?

Саммерс встал, отмахиваясь от тетушкиных протестов, надел халат.

— Так, — он сел на край кровати и подпер лоб кулаками — сбежала она, конечно, к нам. То, что вы не заметили ее, когда это случилось, а мы — когда осматривали ваши вещи, означает, что она покинула аэроплан в багаже, а затем из него выбралась.

— Мешки, — вставила тетка. — Это мешки! Больше прятаться некуда.

Последовало молчание. Все ящики были заколочены. Чемоданы заперты. Завернуться в ковер подобно Клеопатре не представлялось возможным без посторонней помощи. Единственным убежищем мог стать один из шести брезентовых мешков.

— Вы не заметили мою дочь у себя в машине, — хрипло произнес Вандерер. — Как можно не заметить ребенка!

Ральф махнул рукой — в глазах и так темнело и расплывалось.

— Единственное место, где она могла спрятаться — брезент в грузовике. Помните, тетя? Это было все, что оставалось в кузове после того, как…

Тут нервы миллионера сдали и он заорал:

— Куда они поехали? Где моя дочь, Кеннел?

— Спокойнее, мистер Вандерер, — тетя Элизабет налила воды из графина и протянула ему. — Никому из нас сейчас нельзя поддаваться эмоциям. Полагаю, девочку увезли в Луксор.

Лицо ее помрачнело. Она дернула подбородком.

— Вернись в постель, Ральф. От того, что ты умрешь, никому лучше не станет. Ты только спутаешь ребенку планы.

Затем тетка уселась на пуф.

— Вот что, Вандерер. Ваша дочь в любой момент могла попытаться вернуться. Любая остановка по дороге может оказаться тем местом, где она вышла и…

— Карта! — тяжело дыша, проговорил Вандерер. — Дайте мне карту!

— Ральф, скорее. Где у тебя карта?

— Господи, что я скажу ее матери? — бормотал промышленник, пока Кеннел рылся в багаже. — Я не смогу вернуться домой. Я, может быть, должен буду наложить на себя руки!

— Дай сюда! — тетка выдрала из рук молодого человека карту. — Марш в постель! Мистер Вандерер, вот карта. Теперь, умоляю, выслушайте. Дети обладают огромной способностью к преодолению неприятностей. Они гораздо более смышлены и изобретательны, чем мы думаем. Есть у девочки с собой деньги?

— Я не знаю. Может быть. Вернее всего, есть. Или нет. Я не знаю!

— Гм, — тетя Элизабет прошлась взад и вперед по комнате, встала перед раскрытой дверью балкона. — Я посоветовала бы вам послать людей на железную дорогу и на пароход. Пусть прочешут каждый фут в районе госпиталя.

— Зачем? — убито спросил миллионер.

— Перед тем, как вернуться в гостиницу, я велела нашим людям заехать в госпиталь и вернуть аппарат. Возможно, это напугало ее. Сбило с толку.

Это была правда: рентгеновский аппарат по настоянию Фокса вернулся в госпиталь Каср-эль-Айни — за еще четырнадцать пузырьков йода, резиновую грелку и пилюли от онанизма в качестве добавочного вознаграждения.

Тетушка Элизабет вышла на балкон, внимательно осмотрела террасу ресторана. Некоторое время она всматривалась в кроны деревьев, как будто ожидала, что там сидит Эдна, затем вернулась в комнату и села на кровать Ральфа.

— И еще, мистер Вандерер. Будет лучше, если вы сами останетесь в гостинице. Очень возможно, что девочка все-таки здесь.

Однако, ни на следующий день, ни через день, ни через неделю дня Эдны Вандерер не было. Ральфа надолго оставляли одного, выходили из номера и из гостиницы, обшарили сады Эзбекийя и окрестности, заглянули в каждый двор и в каждую кофейню, опросили всех хозяев и всех посетителей лавок и магазинов — Эдны не было.

Порт Александрия, 8 января 1925 года

До отплытия «Шампольон» оставалось не больше двадцати минут.

Мисс Вандерер скрылась в неизвестном направлении!

Полиция Каира объявила в розыск мисс Вандерер

Вандерер все еще ищет дочь!

Фокс поворачивался то так, то этак перед зеркалом в своей каюте. Небольшого умывального зеркала было недостаточно.

— Comme si comme ça[27], — он критически обозрел ту часть своего костюма, которую удалось рассмотреть, — впрочем, что ждать от этих магазинов готового платья? Это Каир, друг мой, Каир, испорченный англичанами. В Париже я могу рассчитывать хотя бы на то, что меня проводят на чердак при магазине или в лавочку по соседству, где какая-нибудь Жоржетт подгонит мне одежду по фигуре. Англичане на это неспособны. Они скорее умрут, чем дадут вам адрес коллеги. Даже, если это поспособствует их собственной выгоде.

Алекс уселся на кожаный диван и с наслаждением закинул ногу за ногу.

— Но какое счастье опять стать мужчиной! Мне так надоела мадам Кеннел, что, кажется, если я встречу подобную особу, то натяну ей на голову ридикюль!

Саммерс отшвырнул газету, которую читал, сидя на диване, и закрыл руками лицо.

— Оставьте, Джейк, — его собеседник забрал газету. — Ваше раскаяние, во-первых, запоздало, а во-вторых, не кажется ли вам, что юная особа получает немалое удовольствие от своего приключения?

— О боже, — Саммерс провел ладонями по лицу. — Куда она пошла? Где она ночует? Что она ест? Мы не знаем даже, есть ли у нее с собой деньги!

— Вот именно поэтому я бы особенно не волновался. Куда бы мисс Вандерер ни отправилась, это будет просто небольшое приключение, после которого она так или иначе вернется к отцу.

— Фокс, у вас нет сердца!

— Ай-ай-ай, — авантюрист покачал головой. — Чего же вы так боитесь, позвольте спросить?

— Я боюсь, что Эдна умрет от жажды. Ее похитят. Ограбят. Изнасилуют!

— Что ж, ваши опасения не лишены оснований, — авантюрист откинулся в на спинку дивана. — Но, однако, никакой человек в здравом уме не станет этого делать — учитывая газеты и самого Вандерера. Какой-нибудь неграмотный бродяга просто рискует быть убитым. Наша барышня не из тех, кого легко обидеть.

— Убитым? — усмехнулся коммерсант. — Да кому интересно, что станет с этим подонком? Я вам про ребенка говорю!