— Можно и так, — весело согласился Генрих, погружаясь в обстоятельства уже следующей встречи, которая предстояла в самые ближайшие дни недалеко от Вены, но уже в другом государстве.

Прощание оказалось более трогательным, чем можно было предположить.

— Я уже успел привыкнуть к вам. Есть люди, которым веришь с первого взгляда.

— Опасное заблуждение.

— Знаю, но ничего не могу поделать. Слава Богу, пока чутье меня не подводило.

— Говорят, на Бога надейся, а сам думай. Что ж, будем прощаться. До следующей встречи. Сигнал вызова — прежний.

* * *

Бывшая столица западно-римской империи германской нации Прага отличалась от бывшей столицы австро-венгерской империи Вены более мрачной реакцией на появление немецких гостей. Те, кто рассчитывали на лучшие времена, вышли встречать их на улицу и даже вскидывали при этом правую руку в ритуальном приветствии. Те же, кто в этом не были уверены, тоже вышли на улицу, но стояли молча, взирая на мощные крупы немецких битюгов, тянувших тяжелые артиллерийские орудия, и вглядываясь в столь же непроницаемые лица седоков в военной форме.

Со временем мало что изменилось. Одни ждали, другие терпели, однако, и те, и другие надеялись на лучшее.

* * *

Немолодой человек не по годам стремительно передвигался по кабинету своей адвокатской конторы, ловко огибая острые углы массивных столов, хитроумно расставленных на большой площади.

Вопреки возрасту время не деформировало его фигуру, если не считать небольшого животика, который то появлялся, то исчезал за широким брючным ремнем. Волосы, тщательно уложенные с помощью бриолина, были разделены на две неравные части с помощью безупречного ниточного пробора розоватого цвета свежее затянувшейся раны.

— Раньше в этом бюро работали несколько сотрудников, теперь я один. И в основном сижу без дела. А все из-за этого дурацкого передела! — Он сел и несколько успокоился. — Прежде чем перейти к делу, позволите небольшую вводную?

Генрих поднял плечи и развел руками в знак согласия.

— Неизвестно, из каких соображений, но однажды на встрече в Испании адмирал назвал меня Грандом, и это имя или псевдоним, как хотите, так прилипло ко мне, что я и сам стал ощущать себя «грандом».

— Раз поверили, значит, так оно и есть, — поддержал иллюзию Генрих.

Покладистость нового знакомого пришлась по душе Гранду — ему захотелось отплатить чем-то приятным.

— Тогда перейду к делу, хочу облегчить вам жизнь. Отныне можете говорить в этом помещении на любые темы, включая и щекотливые. Я каждый день прихожу сюда и первым делом проверяю обе комнаты на излучение специальным прибором, который мне вручил адмирал.

С этими словами он достал из стола две металлические коробочки, соединил их проводом и положил на стол перед Генрихом.

— Это, скорее, развлечение для моего коллеги, он специалист по разного рода радиочудесам, — Генрих придвинул обе коробочки ближе к Боярнову. — А вы, Гранд, скажите, была ли какая-нибудь практическая польза от применения этих шкатулок?

— О! Это целый сборник новелл! Вот одна из них, совсем недавний случай. Приезжаю в Стокгольм по делам фирмы, а, главное, для встречи с адмиралом. Вы знаете, он не гурман и выбирает места неброские. Я же, напротив, поесть люблю и знаю в этом толк. Но ради дела готов на жертвы. Он пришел чуть раньше, я же, как всегда, с точностью до минуты, осторожно включил этот приборчик и, признаюсь, растерялся: стрелка резко отклонилась предельно вправо и забилась в лихорадке.

— И как адмирал?

— Повел себя странно. Поначалу рассмеялся, затем дал мне знак рукой, чтобы я впредь не удивлялся, и стал расхваливать руководителя разведслужбы шведского генштаба подполковника Хельге Юнга, которого он очень высоко ценит за его профессиональные качества.

Когда же мы перебрались в соседний ресторанчик, очень скромный, но, как оказалось, более надежный, стрелка прибора сразу успокоилась, а с нею и мы. У меня с ним и так прекрасные отношения, — пояснил адмирал, — еще с тридцатых годов. Но лишняя похвала дела не испортит. Помню, нам подали очень вкусно приготовленную рыбу. А поскольку вместе с душевным спокойствием появился и аппетит, то мы очень добротно поужинали. Адмирал, как и я, любит морепродукты.

Виталий закончил осмотр техники и осторожно вернул обе коробочки хозяину.

— Даже не проникая внутрь, можно сказать — сработано великолепно, выше всех похвал. В таком маленьком объеме разместить столько полезного — это более, чем профессия, это проявление высокого немецкого интеллекта.

Гранд расплылся в такой самодовольной улыбке, словно комплимент был сделан ему, а не немецким рукотворцам.

— То, что вы сумели оказаться именно там, где подают самую вкусную рыбу, конечно, интересно, но как вам удалось выполнить задание адмирала?

Гранд энергично замотал головой.

— Вы беспощадны как зубной врач. Естественно, это главная тема, но я подхожу к ней осторожно, элегантно, зигзагами, а вы хотите напрямик. Что ж, извольте. Накануне неприятных для адмирала событий, а точнее, в феврале, на встрече в Танжере он поставил передо мной задачу: установить доверительные отношения с одним из сотрудников Советского посольства в Стокгольме так, чтобы иметь возможность в случае необходимости непосредственно связаться с послом, мадам Александрой Коллонтай. Известно, что эта дама в свое время пользовалась благосклонностью Ленина. — Он на секунду замолчал и, как-то двусмысленно ухмыльнувшись, добавил: — Нет, нет. Не в интимном плане. Для этого у нее были мужчины здоровьем покрепче, возрастом помоложе. Но это так, между прочим. Что же касается наших дел, то Гранд зря времени не терял и задание адмирала выполнил. Установил контакт с молодым и очень талантливым сотрудником. Прекрасное владение немецким, шведским, другими скандинавскими языками. Близок к мадам послу.

— Надо понимать — разведчик.

— Тут у русских граница стерта. Либо кадровый разведчик, либо активно помогает разведке. Кстати, адмирал высказал пожелание на каком-то этапе встретиться с ним лично. — Он задумался на секунду. — Как я понимаю, сегодня обстоятельства иные и теперь вам решать, стоит встречаться или?..

— Пока воздержусь. А вас попрошу продолжить тему о молодом советском дипломате.

— С готовностью. Но для лучшего понимания необходим небольшой экскурс в недавнее прошлое. В нем, правда, не только факты, но и некоторый элемент моей догадки.

— Что ж, догадка человека, столь опытного в жизни, как вы, многого стоит.

— Спасибо. От одного из источников абвера была получена информация о том, что якобы мадам Коллонтай, будучи крайне подавлена неудачами Красной армии на фронте, обдумывает план перехода на сторону Германии. Основным мотивом такого шага являются все усиливающиеся репрессии Сталина по отношению к советским дипломатам, отзываемым из-за границы. По мнению самого адмирала, он дважды внимательно прочел досье на Коллонтай, после чего весьма усомнился в верности полученной информации. И тем не менее, он доложил фюреру. Шаг, скажем прямо, опрометчивый, и адмиралу не свойственный, о котором он и сам тут же пожалел. Но было уже поздно. Фюрер — личность восторженно-увлекающаяся. И с самого начала придя в восторг от идеи бегства советского посла в Германию, не желал далее ничего слышать ни о каких сомнениях, которые адмирал робко пытался сформулировать. Он приказал немедленно довести до фрау Коллонтай его, фюрера, решение: «Германия гарантирует госпоже послу самый теплый прием».