К сожалению, любое серьезное путешествие в Конго-Заир требует времени и денег, а у нас со Стасей и Шурой не было ни того ни другого. Поэтому мы решили поехать в Народную Республику Конго. В этой стране обстановка чуть получше, несмотря на недавнюю гражданскую войну и несколько оставшихся вооруженных банд.

Из всех стран, где мне приходилось бывать, Конго оказалось единственной, где иммиграционные чиновники в аэропорту не знали слова “турист” и пришлось объяснять, что оно означает. Правительственный веб-сайт утверждал, что визу можно получить по прибытии, но когда мы приземлились в столице Браззавиле, с нас потребовали приглашение и бронь в отеле. Пришлось нанять местного парня, чтобы он взял такси и сгонял в отель за бумажкой. Он потом потребовал с нас пятьдесят долларов за услугу.

Когда вы приезжаете в новую страну, она всегда поначалу кажется очень дорогой, а потом “дешевеет”, по мере того как вы знакомитесь с местной жизнью и учитесь избегать разводок. Конго казалось дико дорогим. Мы чувствовали, что здесь что-то не так, что такая бедная страна должна быть дешевле. Но пока что отели, такси и рестораны были настолько дорогими, что мы истратили бы все оставшиеся деньги, прежде чем научились бы находить еду, ночлег и транспорт по нормальным ценам. Вдобавок по-французски я говорил совсем чуть-чуть, а мои друзья вообще этого языка не знали.

Но нам повезло. Мы познакомились с браззавильцем по имени Жан-Клод. Выглядел он как африканская версия хоббита. После короткой беседы он пригласил нас пожить у него дома. Типичное жилье конголезца среднего класса, этот дом представлял собой бетонную коробку с небольшим песчаным двориком и высоким железным забором, расположенную на узкой, заваленной мусором улочке. Хотя город стоит на берегу Конго – крупнейшей после Амазонки реки мира, – в доме не было водопровода. Электричество включали только на несколько часов в неделю.

Жители Браззавиля совершенно не похожи на обитателей востока и юга Африки. Никто не клянчил у нас денег и не орал через всю улицу “хэллоу!”. Мы были, вероятно, первыми белыми, появившимися в этом квартале, но на нас почти не обращали внимания. Люди тут спокойны, вежливы и дружелюбны; практически любой разговор сопровождается громким смехом. Если, медленно двигаясь по оживленной улице в такси с открытыми окнами, вы громко чихнете, несколько прохожих обязательно пожелают вам доброго здоровья.

Сезон дождей в Конго только что закончился, поэтому было очень жарко и влажно. Даже местные жители с трудом переносили духоту и носили большие полотенца для вытирания пота с лица. К сожалению, французские миссионеры обрекли народ страны на вечные муки, внушив ему, что ходить без длинных штанин и рукавов неприлично. Нам тоже приходилось следовать этому идиотскому правилу. Если я когда-нибудь стану вождем африканского племени, первым же указом запрещу носить в жару любую одежду, а вторым повелю съесть всех миссионеров.

Наше пребывание в Браззавиле было худшим кошмаром натуралиста. Всего в трехстах километрах к северу простирались необъятные дождевые леса, битком набитые чудесной фауной, но мы никак не могли выбраться из города. Все были рады нам помочь, но процесс получения разрешений оказался таким долгим и сложным, что растянулся на целую неделю. Большую часть этого времени мы провели в ресторане в центре города, где имелись кондиционер и бесплатный интернет. В ресторане мы не могли себе позволить ничего, кроме мороженого, но на улице продавали французские булки и шаурму. Прежде чем возвращаться к Жан-Клоду, мы покупали ужин для его семьи. В городе было два супермаркета: один французский, где ассортимент и цены были вполне парижскими, другой китайский, где все напоминало Пекин. Только на третий день мы выяснили, что еду можно покупать на улице в двух кварталах от дома Жан-Клода, где продукты свежие, а цены – африканские.

Через неделю ожидания нам настолько надоело обедать мороженым и спать в раскаленной каморке без окон, что мы решили совершить вылазку за реку На другом берегу, всего в двух километрах, располагалась Киншаса, столица Конго-Заира. У нас ушло два дня на получение визы, полчаса на пересечение реки и четыре часа на заполнение анкет на паспортном контроле. Жан-Клод, член одной из протестантских общин Браззавиля, позвонил своему другу Жерому, состоявшему в таком же клубе в Киншасе, и договорился, что мы сможем у него переночевать, если вдруг застрянем в городе. Дома у Жерома имелась невероятная роскошь – холодный душ, которому мы никогда в жизни так не радовались.

Нашей задачей было добраться до небольшого заповедника, где сохранились последние в округе леса. Когда мы туда доехали, оказалось, что крокодилов там уже не осталось, зато есть бонобо.

Бонобо водятся только в Конго-Заире, внутри огромной дуги, которую описывает река Конго. Они похожи на шимпанзе, но меньше, изящнее и поведением намного больше напоминают людей. В научно-популярной литературе бонобо иногда называют “шимпанзе-хиппи”, потому что их социальная структура держится в первую очередь на сексе, а не на конфликтах. В отличие от обычных шимпанзе, они не практикуют межплеменные войны и детоубийство, зато занимаются гетеро– и гомосексуальной любовью в двадцати пяти разных позициях, часто и с удовольствием. Нам удалось понаблюдать за ними в лесу всего десять минут (что намного больше, чем удавалось большинству зоологов), но даже за это короткое время бонобо успели сделать много такого, чего шимпанзе почти никогда не делают: молодая самка ходила на двух ногах, неся в руках детеныша совершенно по-человечески, а старый самец зашел по пояс в воду и умывался.

И в Браззавиле, и в Киншасе все уверены, что город на другом берегу реки – жутко опасное место, битком набитое бандитами и вороватой полицией. Но у нас не было никаких проблем на улицах обеих столиц. Все шло прекрасно, пока мы не собрались сесть на лодку обратно в Браззавиль. Чиновники паспортного контроля пригрозили, что арестуют Жерома за общение с иностранцами без разрешения, и пришлось его выкупить. В итоге двухдневная поездка в Конго-Заир обошлась нам в триста долларов с человека, причем почти все деньги ушли на пересечение границы.

Наконец заветные разрешения на посещение национальных парков оказались у нас в руках; оставалось найти транспорт. Цены на прокат машин были совершенно запредельные. Жан-Клод, работавший шофером в китайской фирме, познакомил нас со своим начальником, господином Ху. Мы подбили господина Ху съездить с нами в парк посмотреть горилл. Обратно мы могли вернуться автостопом: найти попутку всегда проще, если тебе нужно в большой город, куда стягивается весь трафик. Мы не могли дождаться, когда наконец покинем Браззавиль.

На следующее утро Жан-Клод отвез нас в офис господина Ху, поехал в гараж за внедорожником и пропал. Спустя пять часов выяснилось, что кто-то украл все гайки с колес внедорожника, а запчасти надо заказывать в Йоханнесбурге и прибудут они через месяц. Наши визы истекали через десять дней. Даже если бы мы каким-то образом добрались до леса, времени на изучение крокодилов уже не было. Нам ничего не оставалось, как попробовать перебраться в соседний Габон. Еще день ушел на получение габонских виз, покупку прощальных подарков семье Жан-Клода и выяснение, как вообще можно выехать из Браззавиля.