Первую секунду я даже не поняла, что находится внутри. Предмет совершенно не вписывался в это место.

Мой футляр с иглой!

Наверное, мастер нашел его в моем старом сундуке. Но почему положил в эту шкатулку? Почему хранил как драгоценность?

Из груди вырвалось хриплое дыхание. Ответ был очевиден.

Потому что этот предмет принадлежал мне.

Он любил меня. Желал меня. Осознание поднялось из того же темного места в сердце, где жила Эона. Я всегда это знала. Всегда заталкивала непрошеные мысли подальше. А что мне еще оставалось? Что оставалось ему?

Я коснулась гладкого бамбукового футляра. Такая простая повседневная вещь, и все же такая важная: сперва драгоценный подарок от умирающей женщины, потом тайный сувенир умирающего мужчины.

Я ощутила чье-то присутствие и обернулась. На пороге стояла Рилла.

– Слуги собрались, мой лорд, – сообщила она, а потом увидела мое лицо. – Что случилось?

– Ничего. – Я захлопнула крышку шкатулки. – Сейчас приду. Оставь меня.

Служанка поклонилась и ушла. Я поставила шкатулку обратно на стол и прижала основания ладоней к глазам, отгоняя прочь грусть. К некоторым вещам лучше не возвращаться.

* * *

Я медленно пошла по длинному коридору, ведущему из главного здания на кухню. Эта заминка перед встречей со слугами дала мне время вновь стать лордом Эоном. У меня не так много времени, но главное я успею. Я нащупала металлические жетоны в кармане; не терпелось увидеть лицо Чарта, когда я их достану.

Ирса объявила о моем появлении. Когда я вышла, все слуги уже стояли на коленях прямо на твердых камнях. Сколько раз я сама, слыша голос Риллы или той же Ирсы, готовилась упасть на землю перед учителем? Теперь я преклоняла колени только перед королевской семьей.

Мне кланялся даже Чарт. Садовник Лон подставил ему свое крепкое плечо и придерживал за спину. Лон всегда был добрым человеком. Чарт напрягал шею, чтобы держаться неподвижно, но все равно качал головой, благодаря чему я видела его широкую улыбку. Хотя бы он мне радовался. А вот Ирса украдкой поглядывала на меня, явно переживая, как бы все ее прежние издевательства не вышли ей боком. Мысль заставить ее заплатить за пинки, презрение и мелкие пакости искушала, но я уже приняла решение. Говорят, истинный характер человека проявляется при его падении. Я решила, что и при победе тоже.

Двор казался меньше и беднее, чем я запомнила, но все та же кошка смотрела на меня со своего любимого местечка у моей прежней двери. Я прокашлялась, и все сели на пятки, приготовившись слушать. Почтительное молчание… и вдруг заготовленная речь вылетела у меня из головы.

Какое-то движение спасло от волны накрывающей меня паники – Чарт помахал рукой, улыбнулся и медленно прищурил один глаз, подмигивая. Ко мне вернулся дар речи.

– Лорд Браннон, да покоится его дух в Садах божественного наслаждения, завещал это имение и всех вас мне, – начала я, стараясь говорить ровно.

Никто не удивился – новости среди слуг разносились быстро.

– Я сохраню дом и штат, но с некоторыми изменениями.

Ирса отпрянула, вероятно ожидая ссылки на рынок рабов, но я повернулась к Чарту. Нечасто мне доводилось сообщать другим добрые вести.

Я вытащила за кожаные шнурки два медных диска – подвески, на которых были выгравированы приказ об освобождении и императорская печать.

– Во-первых, я освобождаю Чарта и Риллу.

Чарт уставился на меня, окаменев от изумления. Он лишь открывал рот, словно гигантский карп императора. Рилла ахнула.

Было не так-то просто ускорить связанную с получением дисков свободы бюрократическую волокиту, но я быстро выяснила, что золото прекрасно помогает в решении любых вопросов. Стоило потратить немного погребальных денег, чтобы увидеть радость на лицах друзей. Однако лучшая часть оставалась впереди.

– И я объявляю свободного человека Чарта моим наследником.

Чарт качнулся вперед, и только благодаря стремительной реакции Лона не грохнулся со всей силы о камни. Я быстро подошла к юноше и опустилась перед ним на колени. Секунду спустя рядом присела Рилла и обхватила лицо сына.

– Ты в порядке? – спросила я.

Чарт по-прежнему лежал в объятиях Лона, плохо понимая происходящее.

– С ним все хорошо, – ответила Рилла и благодарно кивнула садовнику.

Тонкая рука Чарта сомкнулась на моем запястье.

– Свободен?

Я кивнула:

– И наследник.

– Мой лорд… – Рилла схватила другую мою руку и принялась покрывать ее поцелуями. – Спасибо! Ваша доброта не знает границ!

– Наследник? – переспросил Чарт. – Ты… делаешь меня… наследником?

– Да. Пока я во дворце, ты будешь главой дома. Получишь свою собственную комнату и все положенные тебе почести.

Слезы покатились по его искаженному лицу.

– Глава… дома?

Я повернулась к прочим слугам:

– Вы слышали? Чарт теперь мой наместник. Его слово – мое слово. – Последнее замечание предназначалось Ирсе, пялившейся на нас со смесью ужаса и отвращения. – Ты слышала?

Она сжала губы и опустила голову:

– Да, мой лорд.

Я зыркнула на остальных, и они поспешно поклонились. Чарт сжал мою руку сильнее.

– Как… я могу… быть главой… дома? – ошеломленно прошептал он.

Испугался? Я настолько увлеклась планом, что даже не подумала о таком варианте.

– Все хорошо, – заверила я. – Я найду тебе личного слугу. Он станет твоими руками и ногами.

Чарт покачал головой:

– Не знаю… как читать и писать… и вообще.

Рилла погладила сына по голове.

– Научишься, – твердо сказала она. – У тебя светлый ум. – И улыбнулась мне: – Лорд Эон преподнес нам великий дар.

Внезапно Лон поклонился мне:

– Мой лорд, разрешите сказать?

– Да. Что такое?

– Могу я стать личным слугой мастера Чарта, мой лорд? Я сильный и знаю буквы. Могу даже начать его обучение.

Лон умеет читать и писать? Я и понятия не имела. На самом деле я вообще мало про него знала. Я внимательно посмотрела на старого садовника. Он всегда хорошо относился к Чарту, не боялся его уродства. И обладал честолюбием – не каждый слуга мог подняться от приходящего до постоянного. Лон будет рад угодить. Хорошо бы все получилось так, как я задумала. Я вопросительно посмотрела на Чарта. Он медленно кивнул.

– Рилла? – спросила я.

Она смерила Лона взглядом:

– Я знаю, что ты сильный и трудолюбивый. Но добрый ли ты человек, Лон? Что в тебе пробуждают слабости других – хорошее или плохое?