По мере того, как я говорила, удивление на лице Нормана сменялось гневом, потом тревогой, а в итоге превратилось в сожаление. Он вдруг коснулся рукой моей щеки и покачал головой.

— Демон меня забери, Таня, это же день твоего выпускного бала. Он должен был быть совсем другим.

— В жизни есть трагедии и пострашнее, — отмахнулась я. — С балами у меня как- то сразу не заладилось.

— А если порталы Орты заблокированы, то как вы оказались здесь?

— Ротт дал нам экспресс-портал, — пояснил папа, который терпеливо наблюдал за нашим разговором. — Думал, Таня испугается низших и согласится стать его королевой.

— Его… что? — судя по реакции, во всем дьявольском плане Ротта больше всего Нормана взбесил именно этот пункт.

— Он хочет повторить историю, — я неловко пожала плечами. — Вашу с Роной и Гордоном историю.

Глаза Нормана сузились, и в них мелькнула еще пока незнакомая мне злость. Даже мне стало не по себе от этого выражения. Норман перевел взгляд на моего отца и голосом, ставшим вдруг холодным, как лед, поинтересовался:

— Какой у вас план? У вас ведь есть план, правда?

— Прорываемся к выходу из Легиона, а потом вы открываете темный портал в Орту.

— А темный портал нельзя открыть отсюда? — удивилась я. Я-то думала, мы в шаге от спасения.

— Нет, здесь действуют специальные чары, — пояснил папа. — Легион закрыт для порталов. Исключения составляют экспресс-порталы, выданные легионерами.

— Пока на мне эти браслеты, — Норман поднял руки и подтянул рукава сюртука, чтобы было лучше видно, — я бессилен. А снять их могут тоже только легионеры.

Папа подошел к нему и без труда освободил от сдерживающих магический поток артефактов.

— Как мы только что выяснили, я все еще считаюсь легионером, — с улыбкой пояснил он, а потом склонил голову набок и неожиданно заметил: — Знаете, нам как-то надо уже познакомиться поближе, что ли? Посидеть, пообщаться. В семейном, так сказать, кругу. Может, вы как-нибудь придете к нам на обед? Вместе с Таней, конечно.

Надо отдать должное Норману: он сумел сохранить свою фирменную невозмутимость. Даже злость на Ротта куда-то делась, и он вежливо улыбнулся. Лишь скрестил руки на груди, этим выдавая, что чувствует себя немного неловко.

— Да, конечно. Как только предотвратим государственный переворот. Если, конечно, нас всех за это не посадят.

— Чудно, тогда в следующие выходные ждем вас у себя.

От их абсурдного разговора посреди кабинета нашего общего врага, который задумал нас всех убить, у меня кружилась голова, но, наверное, нам всем нужен был этот момент. Прежде чем выйти навстречу новой битве.

Этаж, на котором находился кабинет старшего легионера столицы, мы миновали почти без приключений. Два легионера на посту охраны, которые находились практически у каждой лестницы, даже не заметили нашего приближения и были мгновенно оглушены папой и Норманом. Мне оставалось только задуматься, на какой срок тянет в этом мире нападение на представителей власти при исполнении… Кажется, после этой истории мы все-таки все вместе сядем, но, скорее всего, в разные тюрьмы.

Думать об этом сейчас было не резон: в Орте нашей помощи ждали полсотни человек и их жизни были куда важнее. А нам предстояло еще преодолеть восемь лестничных пролетов и как-то прорваться через главный холл, чтобы оказаться на улице.

На уровне второго этажа папа внезапно потянул нас в коридор, коротко пояснив на наши вопросительные взгляды:

— Здесь находится Большой зал суда, для особо важных процессов. У него есть свой выход на улицу. Его могут открыть только старшие офицеры, но у меня должно получиться. Это лучше, чем ломиться через главный вход.

Мы с Норманом переглянулись, молча соглашаясь. Я уже почти поверила, что наша дерзкая затея удастся без лишнего кровопролития. Но когда мы пересекли почти половину Большого зала, лавируя между десятками странно расставленных столов для зрителей и участников процесса, дверь, к которой мы стремились, внезапно обернулась каменной стеной.

Мои спутники заметили это первыми и резко затормозили. Я не успела среагировать и уткнулась в Нормана.

— Не успели… — обреченно выдохнул папа.

— Хороший был план, жаль, не удался, — пробормотал Норман.

— Надо же, какая наглость! — раздался за нашими спинами голос Геллерта Ротта.

Я даже не поняла, как внезапно снова оказалась за спинами мужчин, хотя мы повернулись на сто восемьдесят градусов. Кажется, эти двое уже начали действовать синхронно, защищая меня.

Вот только их было всего двое, а легионеров, догнавших нас вместе с Роттом, в десять раз больше. Они уже растекались вдоль стен, пытаясь взять нас в кольцо, но пока оно еще не замкнулось.

— Глупо, очень глупо, Таня, — Ротт покачал головой. — Ты ведь могла стать моей королевой.

— Да я лучше руку себе откушу, — процедила я больше от страха, чем из желания его уязвить.

Наше положение выглядело незавидно. Я понимала это по тому, как тревожно переглядывались папа и Норман, одновременно следя за передвижениями легионеров.

— Что ж, это твой выбор, ты имеешь на него право, — великодушно «разрешил» Ротт, а потом посмотрел на Нормана. — Мне кажется, мы уже были в аналогичной ситуации несколько часов назад. Не вижу причин, по которым сейчас все должно развиваться иначе.

— А я вижу, — по губам Нормана скользнула совершенно незнакомая мне улыбка. Холодная, пугающая. Даже немного… кровожадная. Он покосился на папу и тихо велел: — Господин Вонен, прикройте дочь своим щитом.

Без лишних вопросов и возражений папа обхватил меня за плечи, крепко прижал к себе и потянул вниз, заставляя присесть. Его щит накрыл нас куполом. На боевой магии нам про такое рассказывали, но не учили, поскольку это не входило в программу спецкурса из-за своей сложности и энергоемкости.

Вокруг поднялся невообразимый шум: ножки столов скрежетали по полу, мебель с глухим ударом опрокидывалась, воздух трещал от электрических разрядов, вскрикивали люди. Я чувствовала потоки энергии, прорезающие пространство, и как бы мне ни хотелось убедиться в том, что Норману не нужна наша помощь, я просто не находила в себе сил вырваться из крепкой хватки отца и посмотреть. Я боялась помешать: мне казалось, папа и Норман поняли друг друга, а вот я не до конца осознавала, что происходит. Или просто не хотела осознавать, памятуя о том, что такое темный поток и каково это — пропускать его через себя.

В один момент нас неожиданно смело. Видимо, полетевшим в сторону столом. Купол защитил нас самих от удара, но по звуку, вырвавшемуся у папы — похожему одновременно и на рык, и на стон — я поняла, что ему было больно. Слишком сильный удар по щитам всегда чувствовался, только отдавался не внешней болью, а внутренней — она исходила от магического потока.