— Да ничего, — отмахнулась я. — Главное, все получилось. У нас ведь все получилось?

Он кивнул.

— Орта очищена от низших, а я не привел в этот мир демона. И даже… вот, полюбуйся.

Он расстегнул манжету рубашки, осторожно поднял край рукава выше локтевого сгиба и продемонстрировал место, на котором раньше стояла метка. Сейчас там красовался свежий ожог. Не слишком серьезный, но наверняка болезненный.

— Что это значит? — я осторожно коснулась кожи рядом с ожогом, гадая, почему никто его до сих пор не залечил.

— Кажется, я разозлил демона своей жадностью и тем, что даже она не позволила ему занять мое тело. Он разорвал связь между нами со своей стороны. Я даже не знал, что такое возможно. Думал, если уж сам маг не может разорвать связь, то она нерушима.

— Значит, ты теперь не темный? — осторожно уточнила я, садясь на кровати. Голова слегка закружилась, несмотря на то, что я делала это медленно.

— Даже не знаю, какой я теперь, — тихо признался Норман, глядя на свою руку, а не на меня. — Я не чувствую демоническое измерение, как раньше, но мне по-прежнему не требуются артефакты, чтобы сфокусировать светлый поток. Темный я пока не пробовал призывать.

Из всего этого я услышала только слова о том, что он больше не чувствует демоническое измерение. Меня захлестнуло такой радостью, что я едва не подпрыгнула на месте.

— Это же здорово!

Его лицо не выражало подобного восторга, поэтому я неуверенно уточнила:

— Это же здорово?

Он задумчиво кивнул, опуская рукав обратно.

— Наверное, это хорошо, просто… так странно. Особенно то, что не приходится больше дистанцироваться и… контролировать себя каждую секунду.

Норман снова посмотрел на меня, и я поняла, что сегодня он действительно выглядит непривычно расслабленным. Дико уставшим при этом, но спокойным. Вероятно, он так и не спал со вчерашнего дня, а потому каждый прожитый им год явно отражался на лице, особенно сильно подчеркивая, насколько он старше меня. Зато глаза были живыми и как будто светились изнутри. Впервые за все время. И от этого у меня на душе становилось невероятно тепло и радостно. Я не могла отвести взгляд от его глаз и перестать улыбаться.

Не знаю, как долго мы сидели так — глядя друг на друга, улыбаясь и наслаждаясь уютом момента. Он развеялся, стоило в мою пустую голову полезть тревожным мыслям.

— Где папа? Что с ним?

— Твой отец все еще в Легионе. Там полный бардак. Половина легионеров ему подчиняется, другая половина — пытается противостоять. Ему удалось найти что- то против Ротта. Так что канцлер и несколько министров уже тоже там, разбираются в ситуации. Полагаю, он рассказал им и о том, кто ты, потому что канцлер изъявил желание с тобой встретиться и поговорить.

— Папа точно в порядке? — усомнилась я. — Ты его видел?

— Да, он перемещался сюда экспресс-порталом пару часов назад. Хотел узнать, как ты, а заодно рассказал все новости. Он, конечно, выглядел обессиленным, но обещал держаться, пока ты не придешь в себя. Его влияния в любом случае надолго не хватит. Пока легионеры, министры и канцлер растерянны, ему удается контролировать ситуацию, но потом потребуется фигура более влиятельная.

— Ух ты, — я непроизвольно поморщилась, понимая, на что он намекает. — Значит, все-таки придется становиться ожившей легендой… Эта новость, прямо скажу, паршивая.

Норман чуть склонил голову набок и неестественно спокойным тоном сообщил:

— Есть только одна проблема: в тебе больше нет второго потока.

— Как это нет? И куда же он делся?

Он пожал плечами.

— Я вижу три варианта. Первый: один поток был исчерпан полностью. Такое случается очень редко, но история знает магов, которые лишались силы из-за того, что расходовали поток полностью. Обычно организм не дает нам этого сделать, но в твоем случае это возможно: ведь я тянул из тебя энергию принудительно, а у тебя был поток в запасе. Второй: один из потоков подавил другой, как того ожидали современные теоретики Развоплощения. Но судя по тому, что ты — это все еще ты, подавлен был поток Роны. Третий: ваши потоки наконец слились в один, как это предсказывал я. Возможно, из-за того, что ты довольно долго пропускала их через усиливающий артефакт. Или просто время пришло.

Я на мгновение задумалась, прислушиваясь к себе. Определенно я все еще была Таней Лариной. Мои воспоминания быпи на месте, новых не появилось, я чувствовала себя как раньше, но следовало проверить еще кое-что.

— В моей комнате в общежитии в нижнем ящике стола лежит дневник Роны. Можешь его достать для меня? У меня нет сил.

Норман кивнул, сделал знакомое движение рукой и через секунду протянул мне уже знакомую тетрадь в кожаном переплете.

Я раскрыла ее в произвольном месте и даже не стала читать текст, хватило и того, что я все еще его видела.

— Я по-прежнему могу это прочесть, — тихо призналась я. — Значит, потоки все- таки объединились и во мне осталась ее магия?

— Или так, или остаточный след ее потока все еще позволяет артефактам распознавать в тебе свою хозяйку, — Норман пожал плечами. — Так или иначе, но Роной ты не станешь. Теперь это уже точно.

Чувство облегчения, которое я испытала в этот момент, я даже не смогла бы описать словами. Наверное, что-то подобное испытывают люди, узнав, что предполагаемая раковая опухоль оказалась безвредной кистой.

Я закрыла дневник и отложила его в сторону, прижала ладони к лицу, чувствуя, что сердце ненадолго срывается в галоп, а потом постепенно успокаивается, и тяжесть, лежавшая на нем все это время, рассасывается.

Через какое-то время я отняла руки от лица и снова посмотрела на Нормана. Он, как всегда, терпеливо ждал, пока я все осмыслю и переживу. Святой человек. Мне захотелось кинуться ему на шею, но я удержала себя.

— Значит, бессмертия все-таки не существует?

— Увы…

— Разочарован?

Этот вопрос заставил Нормана нахмуриться.

— Хочу напомнить тебе, что я в него и не верил. Я не ждал возвращения Роны.

— Возможно, осознанно — нет, — я обхватила руками колени и положила на них подбородок. — Но ты же все равно еще любишь ее. Наверняка же в мыслях у тебя иногда проскальзывало: «А вдруг?»

— Тебя всегда будут преследовать эти сомнения? — заметно помрачнев, спросил он.

Я пожала плечами.

— Ты смирился с ее смертью, потому что не можешь этого изменить. Это естественно и правильно, я все это понимаю. И иногда совсем про нее забываю, но потом что-то напоминает и… И я опять думаю: а вот если бы она все-таки вернулась…

— Ты просто думаешь, что в этом случае я бы предпочел ее, но это не так.

Я тут же подняла голову и удивленно посмотрела на него.