Крик её оборвался на высокой ноте. Захлебнувшись воздухом, Надя побежала по коридору, выставив вперед руки, нащупала лестничные перила, скатилась едва ли не кубарем на первый этаж, мимо кладовки, ванной к двери, в гостиную.

Что же это? Что происходит!

Плечом толкнула дверь, выскочила в спасительное пятно света — в гостиной горела настольная лампа у дивана. Освещения хватило, чтобы увидеть, что открыты двери на кухню и на улицу. С улицы в прихожую намело снега. А в дверном проеме висела вниз головой Зоя Эльдаровна, мама.

Надя зажала рот руками, до боли в нижней челюсти.

В верхнюю балку дверного проема был вбит мощный ржавый гвоздь. На него одним концом намотали веревку, а другим обмотали мамины ноги в темных старых гольфах, прихватив, заодно, полы такого же старого цветного халата. Этот халат Надя видела на маме ещё в детстве.

Руки у мамы касались пола. Лицо налилось чернотой и распухло. Пол вокруг был весь в крови. Ветер раскачивал тело из стороны в стороны, швыряя с улицы стремительно тающий снег.

Мама открыла глаза. В глазах не было радужки, только белки. Надя ощутила, как затылок наливается тупой болью. Сейчас, в эту секунду, она потеряет сознание. И тогда со второго этажа спуститься Цыган, а мама освободиться от веревки и подползет, цепляясь скрюченными пальцами за половицы. Они оба возьмут Надю, потащат, потащат куда-то, вниз, в подвал, к коробкам и банкам, к пачкам гадальных карт, где валеты, о, да, одни валеты и темнота…

Ты же попросила рассказать, — произнесла мама, карикатурно открывая рот, из которого вместе со словами разлетались в стороны капли крови. — Солнышко мое, ты правда хочешь знать, что происходит?

Это был мамин голос, но сильно искаженный булькающими и хриплыми звуками. Она говорила вот так:

— Правхда хрррочешшш этххроо узнатьхх?

И не дожидаясь ответа, вскинула руки, кончики пальцев которых тоже были в крови. Резко захлопнулась дверь в кухню. Настольная лампа взвизгнула и лопнула, погрузив гостиную в темноту. Мощный поток воздуха вдруг смял Надю в своих объятиях, поднял над землей и стремительно куда-то потащил. Она услышала хлопанье открывающихся дверей, звон стекла

шлёп-шлёп, шлюшка!

Воздух закружил её, завертел, будто озорной ребенок играл с любимой куклой. Надя наглоталась холодного воздуха и уже не в силах была сопротивляться. К горлу подкатила тошнота. Она зацепилась руками за что-то влажное и скользкое, а затем почувствовала, как ладони погружаются в снег.

Тут только сообразила, что сидит на чем-то холодном, крепко зажмурившись. Открыла глаза.

Перед ней на серебристом снегу лежал лист бумаги, на котором был нарисован прямоугольник с точкой — символ двери в другой мир. Ведьмовский символ. Надя читала о подобных дверях в какой-то бабушкиной книге. Через такие двери можно пройти в места, которые никто и никогда не видел. Если у тебя есть дар, конечно.

Ветер подхватил лист и закружил в его в ночном воздухе. Надя проследила взглядом, потом отвлеклась и огляделась.

Холмики, крохотные куцые деревья, длинный сетчатый забор, за которым виден двухэтажный мамин дом. Над головой темное звездное небо и краешек луны. Она каким-то образом оказалась у соседей за сетчатым забором.

— Мам?

Надя едва не подпрыгнула от испуга, услышав детский голосок. Резко повернулась и увидела Наташу. Та стояла метрах в трех, в глубине заснеженного огорода. Одета в ту же одежду, в которой уходила вчера в школу, только без пальто и сапог. Клетчатая юбка, белая рубашка, лямочки от рюкзака. И — босая. Холодно же. Как она может стоять в снегу без сапог?

Голова у неё была вся в крови, разбитая, с царапинами и ссадинами. Губы разорваны. Синяк под левым глазом.

— Наташ? — Надя сначала села, потом осторожно поднялась, стряхивая с ладоней снег. — Наташ, о, господи, что происходит? Как же это? Что же это? Откуда?.. Это вообще ты?

— Мам, ну глупый же вопрос, — улыбнулась Наташа. Губы у неё не шевелились. — Конечно я, кто же ещё.

— Но ты… тебя здесь не может быть. Ты в больнице…

Наташа шевельнула плечом.

— Это сложно. Я как бы там, но и не там. Я во многих местах одновременно. Это всё баба Ряба. Она умела закладывать в голову разное. Вот, заложила.

Губы, губы не шевелятся! Наташа — призрак. Или морок. Или чёрт знает что ещё.

— Наташ, что происходит?

Надя шагнула в её сторону, и Наташа вдруг переместилась — на самом деле она не двинулась с места, но стала как будто чуть дальше. Она произнесла:

— Я сейчас расскажу. Тебе лучше услышать от меня. Об околдованном Антоне Александровиче, ведьмах, фамильном заклятии и колоде карт. А ещё о тех, кто закопан на кладбище ведьм.

— Где?

Вокруг Нади зашевелились тени. Наташа протянула руку:

— Мам, у нас не так уж много времени. Моя подруга Маша только что влезла в окно чужого дома. Закрой глаза и представь, что берешь меня за руку. Пожалуйста.

Маша не могла отвести взгляда от лица, которое плавало в пластиковом ведре. Кожа на впалых щеках, на лбу и вокруг побелевших губ пузырилась и с шипением сползала крохотными лоскутками. Зубы в приоткрытом рту были чёрные-пречёрные, будто та, мёртвая, Маша только что наелась шоколада.

— Я не понимаю…

Привязанный мужчина отчётливо хихикнул. Взгляд у него всё ещё был непередаваемо безумный.

Голоса в голове.

Ты мертва.

Ты мертва.

Дайте мне сказать. Девочка, никто не хотел пугать раньше времени. Пойми, ты уже среди нас, ты мертва. 

— Но как такое могло случиться?

К тебе пришли нехорошие люди. Человек из администрации. Если хочешь увидеть — просто закрой глаза. 

Но мы не рекомендуем. Не каждый справится. Иногда лучше не знать о том, как ты умер.

— Я хочу знать, — прошептала Маша. — Ничего не понимаю… Наташа мне не сказала. Она должна была сказать! Я, блин, вообще-то здесь из-за неё.

Она крепко зажмурилась и неожиданно для себя представила, как протягивает руку и дотрагивается до мёртвой плоти в пластиковом ведре.

Лицо оказалось бугристое и влажное. Под кончиками пальцев с тихим чавканьем лопались тугие вздутые нарывы. Ощущения были настолько реалистичные, что Маша едва не вскрикнула от удивления. А потом она увидела человека из администрации.

Он выплыл из темноты сознания, будто открывал входную дверь, впуская в квартиру (Машину квартиру!) пятно желтого света.

Маша вспомнила. И это была та реальность, которая случилась на самом деле.

Её разбудил настойчивый звонок в домофон. Когда она, еще не до конца проснувшаяся, прошла в коридор и сняла трубку, какой-то мужской голос сказал, что он сосед, забыл ключи и не могла бы Маша открыть. Он знал её имя, что было удивительно. Маша не помнила в лицо ни одного соседа по площадке. Тем не менее, она нажала кнопку домофона и поплелась спать. Кожа чесалась ужасно. Зудело подмышками, на сгибе локтей и колен, под подбородком. Маша мельком посмотрела в зеркало в коридоре и даже в ночной темноте разглядела, что лицо её покрылось множеством прыщей. Проклятая аллергия на растворители. Надо будет поискать в интернете, как и чем это лечится…