Страшно и невероятно дико.

Нельзя же так.

Да и сама ситуация дикая — я, дочь мариского купца, выходца из бедной шуджарской семьи… а тут вокруг меня собрались герцоги, принцессы и… генералы. Это так… до нервного смеха.

Я даже попыталась сказать Итану, что ему, наверно, лучше пойти, мало ли что, не стоит так открыто не подчиняться приказам. Но Итан только буркнул сквозь зубы, что и сам разберется, куда ему ходить. Я прикусила язык, не стала настаивать. Один раз уже потеряла его потому, что пыталась настоять на своем, и больше не повторю этой ошибки. Ничего, он взрослый мужчина, он достиг столь многого, что разберется сам. Я только потянулась, снова взяла Итана за руку. «Прости», — сказала тихо. Он поцеловал меня в лоб. «Не бойся, Джу».

А потом снова начались схватки, и стало не до того.

Потом у меня закончились силы.

Совсем. Я лежала, вздрагивая, слезы лились по щекам. Больно, страшно и все казалось, я умру сейчас, не могу больше, совсем не могу. Итан сидел рядом со мной, разговаривал… нес какую-то чушь, на самом деле, но мне все равно было намного спокойнее с ним… гладил по волосам. Он казался таким спокойным, уверенным, и выдавали только глаза, почти паника в глазах.

— Давайте, тианте, еще чуть-чуть! Еще немного!

Я уже не могла… мне казалось, что все, больше нет сил. Я пыталась, но ничего не выходило…

— Еще немного, тианте! Еще разок. Все хорошо.

Я плакала.

Нет, я честно пыталась собраться, успокоиться… стиснув зубы… сейчас… я смогу. Я пыталась.

А потом, вдруг, все закончилось… я выдохнула наконец, стало так легко. Зажмурилась.

Услышала детский плач.

— У вас девочка, тианте! — радостно объявила акушерка. — Такая хорошенькая!

Такая слабость навалилась.

Радость, облегчение… наконец, все! Все! Тэя Милосердная, я смогла! И вдруг такой ужас… а что если она… если она похожа на Фаурицо? Что мне делать? Я понимала, что сейчас думаю не о том, но… страшно.

Итан быстро поцеловал меня, поднялся на ноги.

Я лежала, зажмурив глаза.

— Как вы, тианте?

Я кивнула. Да-да, сейчас…

Плеск воды… там мою девочку помыли, вытерли, осмотрели, я слышала, как врач что-то бодро говорит Итану, я плохо понимала смысл, только то, что ребенок здоров, все отлично… у меня шумело в ушах… Слышала, как ее завернули в большое полотенце… Я должна посмотреть… Что бы там ни было… Итан уже все видел сам.

— Можно? — услышала его голос, такой тихий, чуть севший и словно чужой…

— Держите. Вот так, да… — голос моей акушерки. — На вас похожа, сенаро. Такая же беленькая.

Я открыла глаза.

Итан стоял рядом и совершено по-дурацки, так счастливо улыбался, уверенно держа малышку на сгибе левой руки, правой осторожно гладил ее ладошку, крошечные пальчики.

Я поняла, что слезы на глазах. Дернулась даже, не то встать, не то сесть — сама толком не поняла.

— Тихо, тианте, лежите, — велел врач. — Подождите еще немного. Сейчас мы закончим все, и можете хоть бегать.

Итан подошел и сел рядом, показывая мне.

— Джу, смотри какая… — чуть развернул, поближе ко мне, страшно довольный. — Крошечная… Как мы ее назовем?

Беленький взъерошенный пушок на голове, огромные синие глаза… Тут невозможно сомневаться. Носик курносый… Маленькая, она родилась раньше, но ведь ничего? Я тоже раньше времени родилась.

Я смотрела на нее, на Итана, и готова была плакать, но теперь уже от счастья.

И мне показалось даже — все кончилось, вот теперь все точно будет хорошо… Самое главное случилось, боги милостивы к нам. Нельзя же дать так многое и отобрать…

Но тут открылась дверь.

— Генерал Гратто… — неуверенно позвал молодой лейтенант.

Итан мгновенно подобрался, поднялся на ноги. Отдал девочку мне.

— Я должен идти, Джу. Не волнуйся. Тебя сейчас отвезут домой.

У меня замерло сердце.

— Я… скоро приду, Джу.

Он попытался улыбнуться, только улыбка вышла слегка натянутой. Он и сам не знал, что с ним будет теперь, для чего его вызывают и какие будут распоряжения. А, может быть, знал, но не хотел мне говорить.

— Тану…

Он быстро наклонился, коснулся губами моих губ.

— Все хорошо.

* * *

Никто не ждал, не думал, что я вернусь.

Дара даже грохнула тарелку, увидев меня в дверях. Я с ребенком на руках, в сопровождении личных гвардейцев принцессы. Дара всплеснула руками, побежала на кухню, звать Олта. Он сразу поспешил ко мне.

— Мы думали, вы уехали, тианте! Проходите скорее.

Буквально в одно мгновение вокруг меня развернулась такая суета.

Проводили наверх, помогли разобраться с вещами, Олт отправил кого-то на вокзал, забрать мой чемодан, сам притащил мне чая, теплого молока и пирожков, сказал, что если надо, сейчас сбегает за пеленками и что там еще малышке надо? Не волнуйтесь, тианте, мы сейчас все устроим. Дара увлеченно трещала без умолку, у ее сестры недавно родился ребенок, и она точно знает, что делать, готова во всем мне помочь. Какая чудесная малышка! Давайте, я подержу, тианте, отдохните. Да не бойтесь, я все умею!

Это было так удивительно, так хорошо. И вот именно сейчас я, едва ли не впервые со смерти отца, осознала, что дома, что рядом друзья и мне помогут, поддержат, что бы не случилось.

Моя жизнь удивительно изменилась, а я даже не успела понять, когда это произошло. Уже здесь, в Альденаере — все иначе.

Только Итан… Об Итане я старалась не говорить и даже не думать.

Он ведь вернется? Обязательно. Боги не могут отнять его у меня сейчас, не могут так поступить с ним, он этого не заслуживает.

Боги… только верните его, пожалуйста… верните! Пусть его отпустят. Пусть нас отправят куда угодно, я не боюсь. Императорская немилость, ссылка, все что угодно. Я только хочу быть рядом… Я хочу, чтобы с ним все было хорошо. Вместе мы как-нибудь справимся.

Марис

16 лет назад

Пепел.

Вместо дома моего отца, дома, в котором я выросла — черные обугленные стены и черные провалы окон. Где-то еще тлеют угли, поднимается дымок.

Вместо моего сердца — тоже лишь угли остались. Все умерло.

Моего отца убили. Выстрелом в лоб, почти в упор. Мне сообщили сегодня утром, вызвали в жандармерию и в морг, показали… Мне сказали: «Вы же понимаете, тианте, сейчас война. Будьте осторожней». И так отчетливо дали понять, что не станут меня защищать. Не станут заступаться за шуджарку, народ не поймет… Да, именно так, сейчас сложные времена, тианте.