– Не дождешься. – Она отобрала у меня подушку. – Хотя нет, ты у меня еще дождешься, это точно.

Я хмыкнул и отвернулся.

– Спокойной ночи, Лу.

Заснула она куда раньше меня.

Лу

Когда я проснулась утром, то обнаружила, что лежу, зарывшись лицом Риду в грудь. Он обнимал меня, и его руки покоились у меня на пояснице. Я сонно прижалась к нему, наслаждаясь соприкосновением его и моей кожи, – и застыла. Моя ночнушка ночью задралась до пояса, и поэтому теперь мои ноги и живот были совершенно голые.

Черт, черт, черт.

Я попыталась натянуть ночнушку обратно, но Рид почувствовал движение и тут же проснулся. Увидев мое взволнованное лицо, он быстро оглядел комнату, а затем улыбнулся краем рта и слегка порозовел.

– Доброе утро.

– Такое уж доброе? – Я отползла от него, чувствуя, как и к моим щекам подступает предательский жар. Он улыбнулся шире, схватил с пола рубашку и направился в ванную. – Ты куда? – спросила я.

– На тренировку.

– Но… сегодня же день Святого Николая. Нужно праздновать.

Рид изумленно выглянул обратно.

– Да?

– Да, – подтвердила я, выскользнула из постели и зашагала к нему. Когда я проходила мимо, Рид отступил в сторону, но все равно потянулся и поймал прядь моих волос. – Мы идем на праздник.

– Идем?

– Да, идем. Еда там просто великолепная. Есть, например, имбирные макаруны… – Я замолкла, чувствуя, как рот уже наполняется слюной, и покачала головой. – Их даже словами не описать. Нужно просто попробовать. К тому же я должна купить тебе подарок.

Он неохотно выпустил мои волосы и двинулся к шкафу.

– Ты не обязана мне ничего покупать, Лу.

– Ерунда. Я люблю покупать подарки почти так же сильно, как их получать.

Час спустя мы уже шли под руку по Восточной стороне.

В прошлом году я тоже была на празднике, но мне не хотелось украшать елки фруктами и конфетами и подбрасывать бревна в большой костер в центре города. Нет, меня куда больше интересовали азартные игры, лотки с дешевыми побрякушками и, конечно, еда.

Аромат сладостей с корицей витал в воздухе, смешиваясь с вездесущим запахом рыбы и дыма. Я с тоской посмотрела на лоток с печеньем, который стоял ближе всего к нам. В ответ на меня смотрели сабле, мадлены и слоеные сердечки. Я потянулась взять одно печенье – а может, три, – но Рид закатил глаза и потащил меня вперед. У меня в желудке возмущенно заурчало.

– Как ты могла не наесться? – спросил он неверяще. – Ты ведь утром три порции завтрака съела.

Я скорчила гримаску.

– То была рыба. Для десерта у меня всегда место найдется.

На улицах гуляли люди в пальто и шарфах, все вокруг покрывал тонкий слой снега – и лавки, и лотки, и кареты, и улицу. Венки с красными бантами висели почти на каждой двери. Ленты танцевали на ветру.

Для Цезарина это было даже красиво.

А вот кривые листовки на каждой стене радовали куда меньше.

Я повертела листовкой перед носом у Рида, смеясь.

– «Флорин»? Кошмарное имя! Неудивительно, что он им не зовется.

Рид нахмурился.

– Флорин – мое второе имя.

Я смяла листовку и бросила в урну.

– Трагедия, не иначе. – Когда Рид попытался увести меня, я вырвалась и натянула капюшон. – Ну что ж, пора нам разделиться.

Все еще хмурясь, он оглядел людную площадь.

– Вряд ли это хорошая мысль.

Я закатила глаза.

– Я никуда не убегу, можешь мне верить. Кроме того, подарки должны быть сюрпризом.

– Лу…

– Встретимся у Пана через час. И ты уж постарайся добыть для меня что-нибудь стоящее.

Не слушая его возражений, я развернулась и последовала к кузнице в конце улицы, лавируя между прохожих. Кузнец по имени Аб всегда был дружелюбен с обитателями подполья Восточной стороны. Я купила у него немало ножей – и стащила еще парочку. До истории с Трамбле Аб показывал мне очень красивый кинжал с медной ручкой. Он идеально сочетался цветом с волосами Рида. Я надеялась, что Аб его не продал.

Сбросив капюшон и собрав пару крупиц былой своей развязности, я вошла в кузницу. В горниле тлели угли, но помимо бочки воды и мешка с песком во всей комнате не было совершенно ничего. Ни мечей. Ни ножей. Ни покупателей. Я нахмурилась. Кузнеца тоже нигде не оказалось.

– Аб? Ты здесь?

Приземистый бородатый мужчина вошел в комнату через боковой вход, и я улыбнулась.

– Вот ты где, старик! А я уж подумала, отлыниваешь от работы. – При виде его гневного лица моя улыбка дрогнула, и я огляделась. – Дело твое, как вижу, процветает?

– Хватило же у тебя храбрости сюда вернуться, Лу.

– Ты о чем?

– Ходит слух, что ты сдала Андре и Грю. Из-за тебя Восточная сторона теперь кишит констеблями. – Он шагнул вперед, стиснув кулаки. – Они уже дважды сюда приходили и задавали вопросы о том, о чем им вообще знать не полагается. Мои покупатели настороже, никто не хочет вести дела, когда полиция все разнюхивает поблизости.

Ой-ой. Похоже, не стоило мне все-таки выкладывать шассерам так много.

Я картинно выудила из плаща мешочек.

– Но ведь я принесла оливковую ветвь мира. Гляди. – Я потрясла мешочек, и монеты в нем забренчали веселую мелодию. Темные глаза Аба все так же смотрели на меня с подозрением.

– Сколько?

Я нарочито небрежно подбросила мешочек в воздух.

– Достаточно, чтобы приобрести красивенький медный кинжал. В подарок мужу.

Он с отвращением сплюнул на пол.

– Выйти замуж за синюю свинью. Не думал, что даже ты способна пасть так низко.

У меня в груди вскипел гнев, но в таких обстоятельствах защищать честь моего супруга было некстати.

– Я поступила так, как пришлось. Не жду, что ты меня поймешь.

– А вот здесь ты ошибаешься. Я как раз понимаю.

– Да?