Лисица внимательно на меня посмотрела и усмехнулась:　

— Упрямая. Как и Дэлия. Та тоже всегда была такой. А ещё безрассудной и отчаянной. Она имела всё, о чём только можно мечтать, и отказалась от этого ради любви. Пошла своим собственным путём, за что в итоге и поплатилась. Хочешь знать, что случилось? Хорошо, я расскажу, что могу.　

Тата взяла со стола пучок мяты и, погрузившись в воспоминания, принялась задумчиво его перебирать:

— Их с Олдерном убили волки. Семья Блэк, с представителем которой ты уже познакомилась. Дэлия с Олдерном пытались сбежать из Тамаринда, но у них ничего не вышло. Они вернулись в деревню, но продолжали держать связь с волками. Верили, что сумеют повлиять на ситуацию, разрешить всё миром и избежать войны. Из-за взглядов Дэлии и её характера от неё отказался жених. В деревне она стала чужой. До изгнания дело не дошло, но косых взглядов она ловила немало. К Олдерну, как ни странно, относились лучше, хотя тоже недолюбливали. Несмотря ни на что, они с Дэлией поженились. Втайне ото всех, ночью, без присутствия родителей, что само по себе является нонсенсом. И, как ни странно, Покровительница благословила этот брак. После они переехали в старый дом на перекрёстке. Сколько себя помню, он постоянно стоял бесхозным. А они вот взяли и открыли в нём кафе. Обустроили. Так год и прожили, пока война не началась. Местные жители считают, что Дэлия и Олдерн погибли на войне с волками, но это не совсем так. Правильнее сказать, они погибли на переговорах. Олдерн договорился о встречи с главой семьи Блэк.

— Но разве простой рыжий лис, да ещё и с не самой чистой репутацией мог быть парламентёром? — усомнилась я.　

— Он давно знал Блэков, а те всегда имели большое влияние среди волков. Олдерн был уверен, что если удастся привлечь к переговорам главные семьи, то дело решится миром. Однако, несмотря на уверенность, он не хотел рисковать женой. Но Дэлия увязалась за ним. Это и стало ошибкой. Блэки предали, а твои родители стали первыми жертвами среди лисов. По сути, это и положило начало войне.　

Тата Бертина грустно улыбнулась:　

— Я была няней — вырастила Дэлию и Плану, а потом месяц нянчилась с тобой. Когда Дэлия и Олдерн погибли, тебя тут же удочерили Плана и Леонис. А дальше… ты и так знаешь.　

Ага. Отправили в другой мир под предлогом войны, а на деле избавились от обузы.　

— Мне вот только непонятно, — я подперла подбородок рукой и задумчиво посмотрела на тэту, — зачем Танид вообще понадобилось меня удочерять?　

— Перед тем как уйти с мужем, Дэлия взяла с Планы обещание, что та позаботиться о тебе, если с ней что-то случится. Она словно предчувствовала неладное. Я лично была свидетелем этого разговора. А такие клятвы среди высших — не пустой звук. Из-за мезальянса и достаточно спорной свадебной церемонии тебя долго не регистрировали. Тогдашний турьер этим воспользовался и оформил документы таким образом, что факт удочерения практически незаметен. Так ты получила фамилию Танид. В то время Плана некоторое время отсутствовала в деревне и редко снисходила до общения с простыми жителями, поэтому практически никто из местных не сомневается, что ты её родная дочь. По официальной версии ребёнок Дэлии и Олдерна погиб вместе с родителями.　

По ходу рассказа тэты у меня возникла тьма вопросов, но я видела, что ответов на них не дождусь. Эта была та самая «тайна», о которой лиса упомянула вначале.

Самым сомнительным мне казалось само обстоятельство удочерения. И якобы долгое отсутствие Планы в деревне. Неужели совсем никто не видел её в течение целых девяти месяцев? Не нашлось ни единого лиса, который бы сказал, что она не была беременна?　

Хотя, конечно, всякое возможно.　

Следующий пункт — волки.　

Семья Блэк…　

И всё-таки, несмотря ни на что, надо поговорить с Арденом.　

Тате Бертине я верила, но предпочитала услышать версию произошедшего из разных источников. То, что бывшая няня чего-то недоговаривает, было ясно как дважды два, и это настораживало.　

Почему-то казалось, что это «что-то» как раз-таки и является очень важным. Иначе, почему тэта не рассказала мне обо всём с самого начала? Почему, если она говорит, что хочет обо мне заботиться, скрыла такую важную информацию?　

— Пообещай, что не станешь никому рассказывать о том, что узнала, — серьёзно произнесла тэта Бертина, заглянув мне в глаза. — Просто поверь, так будет лучше для всех. Иногда прошлому лучше оставаться в прошлом. А тебе лучше заняться своим настоящим и искать способ избежать свадьбы. Я, со своей стороны, помогу, чем только смогу.　

— Не буду обещать того, чего не смогу выполнить, — глаз не отвела, и голос прозвучал твёрдо. — Могу сказать только одно — я не стану ни с кем обсуждать эту тему, пока не выясню всю правду.　

Поднявшись с места, я слегка улыбнулась:　

— Мне пора. Спасибо за помощь, вы очень помогли.

Душисто пахла мята. От этого едкого насыщенного запаха начинала болеть голова, и мне ужасно захотелось выйти на воздух. Впервые за всё время в доме тэты Бертины я чувствовала себя неуютно. Пожалуй, дело было в трудном разговоре и неприятном ощущении недосказанности, повисшем между нами.　

Казалось бы — мелочь, а доверие нарушает.　

За последнее время я уже и забыла, каково это — ездить на автобусе, машине, трамвае…хотя, нет — про трамвай не забуду никогда.　

И, надо сказать, снова сидя в телеге, на охапке мягкой соломы, ничуть об этом не жалела. Как мы с Дианом выезжали из деревни — это вообще отдельная история. Оказалось, что с утра пораньше в кафе наведались Наоми, Адам и вся наша рабочая компания. Слухи о нападении волков разлетелись со скоростью света, и все так и норовили услышать подробности из первых уст.　

Наоми объявила, что мне можно смело присуждать титул «Мисс неприятность» наряду с «Кулинарным гуру». А Адам…с Адам ещё одна отдельная история. Лис попытался кинуться ко мне с распростёртыми объятиями, но его тут же осадил Диан.　

А я даже возражать не стала. Раз игнорирует моё «нет», пускай сам разбирается с недовольством турьера. В это больше вмешиваться не собиралась.　

На этот раз Руф остался в деревне. Счастливый отец большого семейства не хотел отходить от беременной жены. Ну и от пчёлок, само собой разумеется.　

Диан подгонял лошадку и не уставал меня развлекать. Уж что-что, а заговаривать зубы типчик умел. Мы говорили о всякой ерунде, и я даже не заметила, как отвлеклась от всех насущных проблем. Это было как раз то, что нужно — эмоциональный перерыв. До того момента, пока не доедем до Тамаринда и вновь не окунёмся в насущную суету.

— Ты ведь неместный? — поинтересовалась я, вальяжно развалившись на соломе и надкусив ароматное яблоко. — Кажется, пять лет, как переехал?