— Ты еще и спорить, падла, с нами будешь?! Ко всему прочему, ты еще и очень плохо воспитан, — сказал здоровяк и занес кулак над головой Александра, намереваясь ударить его.

— Подожди, браток! — С нар неожиданно вскочил хлипкий заключенный небольшого роста. — Чего ты на него наехал? Не видишь — музыкант он хороший!

Все заулыбались.

— Сашенька, Шурик, ты музыкант? Скажи нам!

— Конечно, музыкант, — ответил за Александра третий заключенный и, подойдя к нему, взял его рукой за голову, наклонив ее как бы в знак согласия. — Вот видите, он кивнул. Он на саксофоне хорошо играет… Вот сейчас он нам и сыграет, — продолжал третий, расстегивая ширинку своих брюк и показывая Александру предмет, который он назвал «саксофоном».

— Пустите, не надо, прошу вас! — закричал Александр.

Но это было бесполезно. Двое схватили его за голову и стали пригибать ее к «саксофону». Александр крепко схватил его зубами и сжал.

— Сука, падла! — закричал маленький, морщась от боли. — Завалю козла! — Быстрым движением он выхватил из правой штанины тоненькую заточку и поднес ее к глазу Александра. — Шнифты повыкалываю, падла!..

Но тут раздался скрежет ключа в замочной скважине. Дверь открылась, и в камеру вошел все тот же сержант милиции.

— Лазарев, хорош кемарить! Собирайся, в следственный изолятор поедешь.

Александр открыл глаза и вытер пот со лба. Это был всего лишь кошмарный сон.

Александр вышел в коридор отделения милиции и попал в большую комнату, где с одной стороны находится «обезьянник», а с другой — окно дежурного по отделению милиции. Он хотел было направиться к выходу, но услышал грозный окрик дежурного.

— Подними этого злодея к следователю, он что-то хочет ему сказать перед отправкой в сизо, — скомандовал конвоиру дежурный.

Александр вновь поднялся на второй этаж. Возле кабинета следователя сидели его мать и жена Ирина, обе с заплаканными глазами. Он растерянно и виновато улыбнулся им, открыл дверь и вошел в кабинет.

— Пока машина не пришла, я хочу сказать тебе, что я не хотел тебя арестовывать, поверь. Но на этом настоял прокурор. Там твои мать и жена. Если хочешь с ними попрощаться, то я не против… Кого тебе вызвать в кабинет?

— Жену, — сказал Александр.

— Даю тебе пять минут, — произнес следователь, открывая дверь и впуская в кабинет Ирину. Сам он вышел в коридор.

— Ир, меня повезут в тюрьму… — сказал жене Александр.

— Я знаю, милый, — ответила она, обняв его и поцеловав. — Ничего не бойся, мы наймем хорошего адвоката, он освободит тебя обязательно! Он изменит меру пресечения!

— Подожди, Ира, у нас всего пять минут. Сколько я пробуду там — не знаю… — Он автоматически поднял ее платье и начал снимать трусики, вжимаясь в ее тело как в последний раз перед долгой разлукой. Как знать, сколько времени он не увидит жену, женское тело.

Все произошло в течение трех минут…

Ира аккуратно одернула короткое платье, подошла к окну, поправила прическу.

— Твоя мать купила тебе кое-что съестное, мыло, щетку, расческу… Возьмешь? — спросила она у мужа.

— Конечно, — ответил Александр, застегивая брюки.

В дверь постучали.

— Войдите, — сказал Александр.

Вошел следователь, спросил:

— Ну что, попрощались?

Александр кивнул головой.

— Машина пришла раньше, чем мы рассчитывали.

— Куда меня повезут?

— В 48/1 — это «Матроска», в районе Сокольников находится, — пояснил следователь, обращаясь к Ирине.

— А вы свидание дадите? — с надеждой спросила та.

— Свидание до суда не полагается, но, может быть, в порядке исключения… дам одно свидание.

— А когда? — быстро спросил Александр.

— Ну, парень, ты даешь — еще заехать не успел, а уже о свидании беспокоишься! — усмехнулся следователь.

В коридоре к Александру подошла мать.

— Сашенька, миленький, не волнуйся! Вот, возьми это с собой…

Следователь указал на сумку и сказал:

— Да отсюда больше половины отметут… Ну, да это не мое дело, делай как знаешь.

Через несколько минут Александра вывели во двор отделения милиции. Там стоял зеленый «воронок» — машина для перевозки заключенных. Сотрудник отделения милиции открыл дверь «воронка» и сказал:

— Заходи, Лазарев!

В кабинке крытого фургона находилась небольшая лавочка, видимо, для конвоиров. За ней виднелись две двери в небольшие камеры с решеткой, разделенные тонкой перегородкой. В одной из камер Александр увидел Диму.

— Вот твоя клетка, — сказал милиционер, открывая дверь соседней камеры. — В течение поездки разговаривать категорически запрещено. За неисполнение — наказание.

Александр сел на лавочку. На ней уже сидел какой-то парень и держал в руках сумку. Вероятно, машина собирала арестованных по разным отделениям милиции, чтобы отвезти их в следственный изолятор.

Паренек с сумкой обратился к Александру шепотом:

— Это какое отделение милиции?

— Сто двадцать шестое, — ответил Александр, усаживаясь поудобнее.

— Где?

— На «Войковской». А ты из какого?

— Из Фили-Давыдково.

— За что?

— Ствол перевозил. А ты?

— Угон машины.

— Первый раз на «хату» заезжаешь? — продолжил разговор парень.

— Первый. Как там?

— Ну, по первому-то разу трудно будет. Ты смотри, обживайся, осматривайся. Главное — на подлянку не налететь.

— Это как?

— Это типа провокации. На подлянку налетишь — все, петухом станешь.

— Петухом? — не понял Александр.

Парень широко улыбнулся:

— Ну, опущенным. Слышал о таком?

— Слышал, — ответил Александр.

— Или, вообще, «шнырем». — И, не дожидаясь вопроса, парень разъяснил: — Это уборщик, слуга… В общем, смотри внимательно, особо не дергайся, больше слушай да запоминай. Законов наших не знаешь?

— Нет, — покачал головой Александр.

— Присматривайся. Может, повезет — семью хорошую найдешь…

Александр снова вопросительно взглянул на незнакомца:

— Что значит семью? Спать, что ли, с кем-то надо?

Парень засмеялся:

— Ты, пацан, даешь! При чем здесь спать? Семья — дружбаны, кенты по-нашему. Лавэ есть? — спросил он.

— А что это такое?

— Деньги. А «дурь» на карман — наркотик — имеешь?