XI) и в трактате «Об истолковании» (XIV). Нужно сказать, что у Аристотеля было даже целое сочинение «Перечень противоположностей», о котором говорят Александр Афродисийский, Диоген Лаэртский и Гесихий и которое не дошло до нас. Известно, какое значение придавал Аристотель традиции и «возрасту» мнений, а именно с учением о противоположностях связана уходящая в глубь времен устойчивая традиция[98]. В частности, сам Аристотель в пятой главе первой книги «Метафизики» затрагивает вопрос исторического распространения этого учения. Так, говоря об Алкмеоне из Кротона, Аристотель подчеркивает, что «он заимствовал это учение у тех пифагорейцев (которые учили о десяти началах, образующих пары противоположностей. – В.В.), либо те у него» (I, 5, 986а 28–29).

Использование представлений о противоположностях при построении теории происхождения вещей характерно для многих предшественников Аристотеля. В пятой главе первой книги «Физики» отмечается это обстоятельство: «Все натурфилософы, – указывает Аристотель, – конечно, принимают в качестве начал противоположности: и те, которые говорят, что “все” едино и неподвижно (ведь и Парменид делает началами теплое и холодное, называя их огнем и землей), и те, которые говорят о редком и плотном, и Демокрит со своим твердым и пустым… все принимают начала в известном смысле как противоположности» (Физика, I, 5, 188а 19–26). Аристотель говорит, что в принятии противоположностей за начала изменения сходятся большинство натурфилософов и он в этом отношении разделяет традиционную точку зрения, но, подчеркивает он, все они устанавливают начала возникновения вещей «без логических обоснований» (Физика, 1, 5, 188b 29).

В отличие от своих предшественников, в частности ионийских философов – «физиков» – Аристотель интегрирует представления о противоположностях, носившие у них непосредственно космологический характер, в логическую систематику, рассматривая их в рамках общих логических представлений о противолежании или противопоставлении (ἀντικεῖσϑαι, ἀντικείμενον). Противоположности являются одним из видов противопоставления. В «Категориях» Аристотель указывает четыре вида противопоставления: 1) соотнесение, 2) противоположность, 3) свойство – лишенность и 4) отрицание – утверждение (Категории, X). В «Метафизике» эта классификация получает бόльшую детализацию (V, 10, 1018а 20–25). К указанным выше видам Аристотель здесь добавляет последние «откуда» и «куда», т. е. «те предельные исходные и конечные моменты, из которых и в которые совершается всякое возникновение и уничтожение вещей» (Там же, пер. А.В. Кубицкого). Здесь же Аристотель дает и определение противопоставленности, или противолежания: «Противолежащими называются те свойства, которые не могут вместе находиться в том, что приемлет их» (там же). В этой же главе Аристотель приводит пять значений понятия противоположного. Эти значения можно резюмировать в том определении противоположного, которое он дает в четвертой главе X книги: «Вещи, больше всего различающиеся внутри одного и того же рода, противоположны» (Х, 4, 1055а 27–28). Иначе говоря, «противоположность есть законченное различие» (там же, 1055а 16). Понятие различия имеет смысл при сравнении вещей одного рода (там же, 1055а 26).

В этой же книге Аристотель рассматривает соотношение противоположности с другими видами противолежания, в частности с лишенностью, и выделяет некоторые «первичные противоположности». В качестве первичных он рассматривает обладание и лишенность, единое и многое, к которым, подчеркивает Аристотель, сводятся все другие противоположности (там же, 1056b 29). Здесь же он указывает на принцип «парности» противоположностей: «Каждая противоположность не может иметь больше одной противоположности» (там же, 1055а 19–20), т. е. противоположности обязательно образуют пары. Говоря о познании противоположностей, он обращает внимание на то, что о противоположном может быть одна наука, «ведь и наука об одном роде вещей, – аргументирует Аристотель, – одна» (там же, 1055а 33).

В первой главе XII книги эти общие представления о противоположностях конкретизируются в связи с учением о движении. «Если же изменение, – говорит Аристотель, – исходит от противолежащего одно другому или от промежуточного, но не от всякого противолежащего (ведь и голос есть не-белое), а от противоположного одно другому, то должен быть какой-то субстрат, который изменяется в противоположное состояние, ибо противоположное [как таковое] не подвержено изменению» (Метафизика, XII, 1, 1069b 4–6). На первый взгляд последнее замечание о неизменности противоположности может показаться противоречащим тому, что говорилось выше при анализе общей структуры изменения согласно первой книге «Физики». Но здесь нет противоречия: взятая отдельно, изолированно от субстрата, противоположность неизменна. Она изменяется лишь с изменением субстрата. Аристотель часто подчеркивает это обстоятельство, о чем у нас речь шла выше в связи с проблемой невозникаемости качества и формы. Общие представления об изменении, развиваемые в «Метафизике» и «Физике», достаточно хорошо согласуются друг с другом. Действительно, только что процитированное место показывает, что в основании модели движения, применяемой Аристотелем, лежит понятие подлежащего, взятого и в онтологическом смысле и в смысле физического субстрата.

Наличие сохраняющихся «опор» в изменении вещей (τὰ ὑποκείμενα) обеспечивает непрерывность изменения. Этот момент весьма важен: непрерывность движения оказывается для Аристотеля условием его мыслимости, рациональной постигаемости. Собственно говоря, основная структура изменения («сохраняющееся – изменяющееся» или «носитель – носимое») – вполне изоморфна структуре отношения сущности и акциденции. Эта структура, устанавливаемая, как подчеркивает Аристотель, индуктивно (Категории, XI, 13b 36–37, Метафизика, Х, 4, 1055b 17, Физика, V, 1, 224b 30), выводится в то же время и дедуктивно как необходимый гарант непрерывности процесса изменения. Движение по схеме противоположностей сохраняет непрерывность процесса. Аристотель так же отбрасывает возможности прерывного или дискретного процесса, как он отбрасывает актуальные бесконечности по отношению к физическим объектам.

Принцип противоположностей является основным при «выбраковке» из класса всех абстрактно мыслимых движений группы движений реально возможных. Такая селекция способов изменения подробно анализируется Аристотелем в «Физике» (V, 1). Сначала здесь дается самое общее расчленение движения: движение по совпадению, вследствие движения частей, движение само по себе. «Изменение не по совпадению, – подчеркивает Аристотель, – свойственно не всему, а противоположностям, промежуточному между ними и противоречивому» (224b 28–30).

Рассмотрим это высказывание. Прежде всего отметим, что «промежуточное», о котором здесь говорится, есть вид противоположного. В «Категориях» Аристотель вычленяет два вида противоположностей: противоположности, не имеющие промежуточных состояний, как, например, чет и нечет или болезнь и здоровье, и противоположности, обладающие промежуточной областью, как, например, белое и черное, между которыми располагаются другие цвета (Категории, X, 12а 1–25). Аристотель указывает, что изменение из промежуточного сводится к изменению из противоположного, «так как, – отмечает он, – в известном отношении промежуточное есть каждое из крайних» (Физика, VI, 224b 33, ред. И.Д. Рожанского). Принимая это во внимание, мы можем сказать, что, согласно Аристотелю, изменение, происходящее не по совпадению, происходит по схеме противоположностей или по схеме противоречия, или, употребляя позднейшие латинские термины, по схеме контрарности или же по схеме контрадикции (противоположное – ἐναντίον, contrarie oppositum; противоречивое – ἀντιφατικόν, contradictorie oppositum).

Таким образом, противоречие и противоположность задают весь горизонт возможных изменений,