Неземные глаза пристально рассматривали меня. Он впервые увидел настоящую, естественную, наполненную жаждой жизни Регину. Я знала, что он разглядел засветившие в тусклой мгле водной толщи флюоресцирующие глаза, волосы, словно самые игривые водоросли, окутавшие мою голову, набухшие от притока крови плавники и… одежду, обнажающую мои руки, ноги и часть живота.

— Не понимаю, почему так долго тянула с возвращением, отрицая, что и сама я, и моя работа лишь для водного народа. Зачем я мучила себя, оставаясь на суше?

— Неизвестность манит, — улыбнулся Орино. Как-то мудро, точно с высоты большого жизненного опыта. — Большинство водных, долго лишенные возможности побывать на суше, воспринимают тот мир как нечто особенное. Жаждут перебраться туда, добиться успеха на выбранном поприще в новых условиях.

— Как нелепо…

— Со временем все осознают: не там хорошо, где нас нет. Каждый нужен в том месте, где родился. Чужбине не заменить родную стихию.

Меня вдруг проняло.

— А как же мы? Ты и я? Кто-то один лишится мира, для которого предназначен? — Взмахнув руками, я выплыла из кабинки, на ходу подстраиваясь к новому влиянию среды.

— Нет, — Орино едва уловимым движением тела устремился ко мне. — Обещаю, этого не случится. Не с нами.

«Он останется на Земле», — решила я.

— Ты старше меня?

Я по привычке водных жителей обвила его шею руками, чтобы не позволить потоку воды разъединить нас, когда створки адаптационной камеры открылись, позволяя нам устремиться вперед — в безграничные просторы океана.

— Да, — он кивнул, также обнимая меня. — Но мы и живем дольше.

А я чувствую силу его тела — он сейчас фактически направляет наше движение, противостоя течению. И тут же спрашивает, прижавшись лицом к моей щеке:

— Доверишься мне?

— У меня есть выбор?

Он смеется.

— На какой верлианской базе ты живешь на Земле? — спросила я. — Как вышло, что мы не встретились раньше в моем мире?

— Нэхта.

Значит, самая северная. Ого!

— Я не плавала в тех краях.

— Да, тогда бы мы нашли друг друга раньше, — улыбается Орино. — Меня ни разу не заносило в На-ииль.

Он так лихо выговаривает название моего поселения!

— Это тут, неподалеку. Небольшая колония, три рода всего.

Орино кивает с пониманием. Разумеется, ведь верлианцы среди нас — свои, им наш уклад и обычаи известны до мелочей и, как считается, близки.

— Уже сориентировался. — Снова клыкастая улыбка освещает лицо верлианца. — Пока ты с подругой разговаривала, старательно представлял карту местности. Верный я выбрал тоннель?

Опомнившись и с трудом оторвав взгляд от своего мужчины, заметила, что мы уже стремительно скользим, подхваченные сильным течением, в путевом тоннеле. Если на суше проложены дороги, то в подводном мире — прозрачные и невероятно прочные тоннели, хитрой паутиной пронизывающие все пространство нашего мира. Стены их — омертвевшие наросты прочного подводного растения, давно окаменевшие. Много лет назад, направляя и стимулируя, вынуждая поддерживать заданную цилиндрическую форму, мои предки выращивали их. Они частично «пленят» потоки самых сильных и постоянных подводных течений. Плыть в них одно удовольствие: усилия минимальны, вода сама несет тебя, а скорость перемещения сравнима с наземным скоростным авто. К тому же это защита от любого хищника — все они остаются снаружи. А сейчас меня фактически несут на руках!

Скользнув взглядом по высоким скулам верлианца, засмеялась:

— Все верно. Это путь в нужном направлении.

Вынырнув отсюда, окажемся возле стоянки плавунцов — на них принято перемещаться у подводного народа на близкие расстояния. Этакий аналог сухопутной лошадки с повозкой. Семьи погонщиков, разводящие плавунцов, всегда обитают на стыке тоннелей, обеспечивая беспрерывное движение путешественникам. В их жилищах можно найти и еду, и кров, если кто-то планирует остановку.

— О чем задумалась?

Услышав вопрос Орино, понимаю, что улетела мыслями куда-то далеко, наблюдая за привычными с детства картинами подводного мира.

— У меня ощущение, что я сплю. И последние две недели мне приснились. А пробуждение скоро.

— У меня тоже, — серьезно кивает он в ответ. — С той лишь разницей, что просыпаться я не хочу.

Смеюсь, ощущая ликование. Слова Орино так значимы!

— Как, считаешь, нам удастся все-таки убедить мою семью? — Об этом я тоже думаю.

— Вряд ли они будут сговорчивы, — честно признается Орино. — Я знаю, что водные — противники смешанных пар. Ты знаешь почему?

Раньше я никогда не задумывалась об этом. Впрочем, до встречи на собеседовании с Орино я не думала и о семье. Своей семье.

— Вы привязаны к своему миру. Даже интерес к суше надолго не может вас разлучить. Представители водного народа всегда возвращаются домой, вам и в космосе работать из-за этого трудно, редко кто соглашается на длительные контракты. Вы очень уязвимы в этом смысле, трудно переносите привыкание к новой среде, к посторонним. Твои родители будут волноваться, что тебе, возможно, предстоит страдать.

Я задумалась. Что все будет непросто — было понятно сразу. С нашей первой встречи, не говоря уже о дальнейшем развитии событий. Но, удивительное дело, зная Орино так недолго, я испытывала к нему странное чувство тепла. Очень непривычно осознавать, как тебя распирает от желания быть рядом с кем-то, до этого совсем незнакомым. Словно внутри была пустота, которая сейчас стремительно заполнялась. И этому теплу уже не хватает даже места во мне, оно растет и ширится, стремясь наружу, желая окутать и отогреть недавнего незнакомца.

— Я бы смогла довериться тебе, — медленно призналась я верлианцу. — Я не знаю, как точно объяснить, но я что-то чувствую к тебе. Это так необъяснимо, мы так мало знакомы. Но это ощущение, оно такое теплое и сильное. Оно разрастается с каждым мгновением. — Я сглотнула, неотрывно всматриваясь в зеленые глаза Орино. — У меня нет сил справиться с этим напором. Почему все так быстро? Что мне с этим делать?

Он сильнее прижал меня к себе, с трудом сдерживая радость, которая светилась в глубине его взгляда.

— Потому что мы особенные. Созданные природой друг для друга. Так бывает между нашими народами. И делать ничего не надо — просто доверься и подожди. Пожалуйста. Я ведь тебе нужен?

— Очень, — шепнула я, чувствуя это всем сердцем.

Невероятно, но мысль о расставании казалась мне нестерпимой. Что-то изменилось во мне после встречи с ним? Или пробудилось?

— А ты нужна мне, — губы верлианца коснулись моего лба. — Все началось слишком сумбурно и стремительно, но так уж бывает с высшими. Ты смогла пробудить мои ньехи. Я еще раньше, чем ты, почувствовал тебя. Там, в верлианском представительстве, контролеру не показалось, я неосознанно воздействовал на тебя. Тебе стало плохо не из-за коктейля, прости.