Не обратив внимания на это обстоятельство, Иннокентий, пройдя немного по огромной площади, остановился рассмотреть величественную базилику святой Софии с ее многочисленными куполами, высокими, как ни на одной церкви в мире.

– Спасибо, Господи, за то, что ты дал мне увидеть это изумительное творение! – Иннокентий хлопнул своего спутника по плечу. – Карло, ты стоишь напротив церкви Божественной Мудрости, Санкта София на латыни, или Хагия София на греческом! Ее назвали так не в честь какой-либо святой, в этом имени отражена сама Божественная Мудрость, Трансцедентальный Ум – величайшее из сокровищ, которое только может существовать на земле. Это символ абсолютного познания, максимального постижения истины.

Пока они шли к ее главному входу, сотни паломников самых разных сословий направлялись в то же место изо всех уголков площади.

Впереди на некотором расстоянии от них остановились полностью закрытые роскошные носилки, которые несли четверо слуг. Из них вышла женщина, одетая как благородная дама. Ее сопровождали еще две женщины, и эта процессия немедленно привлекла внимание всех, кто ждал очереди войти в церковь. Через несколько секунд женщины подошли к двери, бесцеремонно обойдя стоявших в очереди. Папе Иннокентию не удалось увидеть, кто эта женщина, но его тут же захлестнула волна беспокойства.

– Мы должны пройти незаметно, Карло! В этом месте наверняка есть люди, которые могут меня узнать!

Войдя через главный вход, они подошли к первому притвору, совсем узкому, такой же длины, как и фасад здания. Стены его были голыми. Проходя второй притвор, они восхитились мраморной облицовкой его стен и сводчатому потолку, покрытому красивейшей мозаикой с геометрическим узором, звездами и крестами, окаймленными золотом. Следивший за ними мужчина наблюдал за каждым их движением.

– Эти комнаты – атриумы, или места очищения, где душа, которая является извне нечистой, должна избавиться от того, что ослепляет ее, не позволяя разглядеть Истину. Эти пятна – эгоизм, гордость, честолюбие или стремление к власти. И душа должна войти в дом Бога без них – очищенной. Эти грехи, как и многие другие, затуманивают взгляд человека и не дают ему увидеть свет Божий.

При этих словах Иннокентий схватил своего секретаря за руку и вывел его из толпы посетителей. Они отошли от притвора, чтобы продолжать спокойный разговор, прежде чем войти в центральный неф.

– Византийские строители были первыми, кому хватило технических знаний, чтобы возвести такие монументальные соборы, приближающие человека к небу. Нам хорошо знакомы романские храмы, темные и холодные, с толстыми стенами и узкими окнами. Здесь применены новые методы строительства, благодаря использованию которых и наши церкви вознеслись к небу. Строители сделали стены тонкими и прорубили в них широкие окна, благодаря чему в церковь наконец проник свет. В таком стиле в данный момент строят собор в Париже на острове Сены. Этот собор будет посвящен нашей Госпоже, Нотр Дам по-французски. Итак, как я тебе уже говорил, эти мастера проектировали церкви, которые должны были стать грандиозными, просторными сооружениями, очень высокими и полными света. Это символизирует божественный свет, освещающий душу человека, который приходит сюда, одинокий и несчастный, чтобы соприкоснуться с самым возвышенным и вечным – с Ним.

– Простите, господин, но меня мучает одно сомнение: есть ли какой-то смысл в выстраивании двух помещений перед самим храмом?

В архитектуре Карло был совершенно невежественным. Во времена своей юности он хотел стать простым и скромным цистерцианцем,[7]но вскоре его неординарный ум заметил настоятель монастыря и сообщил об этом вышестоящим лицами, а они, в свою очередь, докладывали своим вышестоящим, пока его не продвинули на должность секретаря недавно избранного Папы Иннокентия IV. Карло к тому времени не было еще тридцати. Он обошел других кандидатов с большим опытом, с положением в обществе, которые тоже хотели служить Богу, выполняя столь важную функцию. Иннокентий выбрал Карло и почти с самого начала вел себя с ним по-отечески, при этом оставаясь невероятно требовательным.

– Конечно, в этом есть смысл, мой дорогой Карло. Два передних помещения есть во многих церквях; это атриумы, или притворы. Они служат напоминанием всем душам, которые желают войти в дом Бога, что сначала они должны избавиться от груза своих грехов, от всех человеческих несчастий или, выражаясь языком символов, от пыли, осевшей на них за время их пути, которая связывает их с миром, с землей. В этом первом зале человек должен повиниться. Это нечто вроде зала очищения. И поэтому если ты присмотришься, то увидишь, что это помещение почти всегда очень простое, без украшений, поскольку символизирует место перехода, где груз человеческого еще больше божественного. Во втором зале, там, где находимся мы, нужно отрекаться от самого себя, от своего «я». Чтобы прийти к Нему, нужно в определенном смысле умереть. Ты понимаешь, что я хочу сказать.

– Да, Ваше Святейшество… простите – мой господин! Это зал, в котором нужно отречься от себя самого. В первом зале душа очищается от всей земной грязи, а во втором она должна умереть, чтобы смиренно войти в дом Господа. Вот почему на куполе изображено много крестов – это символы смерти и самопожертвования.

– Я прощаю тебя за то, что ты назвал меня «Ваше Святейшество», но только потому, что ты понял смысл моих слов. Давай пройдем внутрь! Я так хочу скорее это увидеть!

Иннокентий первым вошел в дверь, называемую императорской, которая вела во впечатляющий центральный неф.

Иннокентий отлично знал эту базилику, несмотря на то что раньше никогда ее не видел. Он прочел все, что о ней было написано. Кроме того, он слушал рассказы близких ему кардиналов, которые, посетив собор, описывали его во всех подробностях.

Когда они вошли в неф, их ослепил луч света, и в первую секунду они не смогли восхититься великолепием интерьера. Через несколько секунд их глаза привыкли к свету, и они увидели грандиозный квадратный помост с огромным куполом в центре, который будто парил в воздухе, ничем не поддерживаемый, и еще два купола средних размеров – перед центральным и позади него. Иннокентий и Карло были ошеломлены огромными размерами куполов. Папа вспомнил одно высказывание, которое было очень к месту:

– Карло, я как-то читал, что император Юстиниан, увидев эту церковь после завершения строительства, воскликнул: «Слава Господу, что он сделал меня достойным подобного творения! О, Соломон, я превзошел тебя!» Сейчас я понимаю его состояние. Всмотрись! На первый взгляд создается впечатление, что центральный купол парит в воздухе. И только присмотревшись, можно увидеть, что его вес распределен между двумя другими куполами и четырьмя нервюрами, а они, в свою очередь, опираются на четыре больших столба, скрытых в стенах. Эффект потрясающий!

Они прошли дальше, восхищаясь огромными размерами главного купола. Свет, который лился из разных мест, отражался в тысячах кусочков стекла, украшавших поверхность купола, и рассеивался сотнями ярких бликов.