– Исаак Ибсааль, – ответил тот.

– Господин Ибсааль плывет с нами в Смирну. Он срочно должен быть там и попросил меня об одолжении взять его на наш корабль. Я не смог ему отказать, хотя он знает, что это торговое судно.

Иннокентий протянул руку для приветствия.

– Меня зовут Синибальдо де Фиески, я из Рима. Представляю вам своего товарища, Карло Бруньоли. Мы оба едем в Эфес, чтобы сделать там закупки. А откуда вы, господин?

Вошедшие сели на свободные места.

– Я из Антиохии, хотя все члены моей семьи родом из Иерихона. Мои родители были вынуждены бежать оттуда, когда пришел Салах-ад-Дин со своими войсками и захватил город. У нас было немало земель между Иерихоном и Мертвым морем, но мы потеряли их, оставив в руках египтян, и были вынуждены переселиться на север.

В этот момент вошел Паулино с двумя дымящимися котлами с ужином и поставил их на стол.

– Сегодня я приготовил вам великолепного тунца, зажаренного кусочками в оливковом масле, и подсушенный пшеничный хлеб с сезамом. Тех, кому этого покажется мало, ожидает еще одно блюдо, тоже очень вкусное: маринованные сардины с Адриатики.

– Отлично, Паулино! Ты повар что надо. Осталось только, чтобы ты нам принес к этому чудесному ужину пару кувшинов белого вина, хорошо охлажденного, и мы почувствуем себя абсолютно счастливыми, – сказал капитан, который уже положил себе щедрую порцию тунца на большой кусок хлеба. – Я умираю от голода! Не знаю, как вы, но я предлагаю приступить к трапезе. И без церемоний! Иначе не жалуйтесь, если после меня вам мало что останется. Я так голоден, будто сто лет не ел!

Четверо сотрапезников безжалостно расправились с содержимым двух котелков, не уставая расхваливать повара из Модены.

Иннокентий тем временем наблюдал за мужчиной, пытаясь понять, каковы его истинные намерения. Внутренний голос подсказывал ему, что этому человеку нельзя доверять. Было в его взгляде, в этих черных бездонных глазах что-то такое, от чего беспокойство Иннокентия только возрастало.

Когда они покончили с тунцом, Паулино открыл огромный глиняный горшок с сардинами, и помещение заполнилось восхитительным ароматом. Каждый положил в свою тарелку по большой порции. В то время как остальные расправлялись с сардинами, Иннокентий, прервав тишину, спросил Исаака:

– Судя по всему, вы еврей. Это так?

– Да, вы правы. Действительно, во мне течет еврейская кровь, и она не смешивалась с другой много поколений. Моя семья ревностно хранила и передавала от отца к сыну древние знания и традиции, и благодаря этому я могу рассказать историю своих предков, одного за другим, начиная с времен, отстоящих на двести лет от рождения Христа – по вашему летоисчислению. Но я боюсь, что это вам наскучит.

– Я уверен, что это увлекательная история, но, думаю у нас недостаточно времени, чтобы узнать о жизни, как минимум, по моим расчетам, сорока поколений, – вмешался Карло.

– Сорока шести, если быть более точным. Но не бойтесь, я не намерен об этом рассказывать.

– Не будет ли очень неделикатно с моей стороны спросить, каковы мотивы вашей срочной поездки в Смирну? Торговля? – задал вопрос Иннокентий.

– Ну… дело в том, что… – замялся Исаак под вопросительными взглядами присутствующих, как можно быстрее пытаясь придумать что-нибудь убедительное, – у меня тяжело заболел родственник в Эфесе, он при смерти, и я хочу быть рядом с ним в его последние дни.

– Поверьте мне, Исаак, я вам сочувствую, но, если не учитывать печальные обстоятельства, замечательно, что наши дороги пересекались. Мы все, хотя и по разным причинам, направляемся в Эфес. И мы постараемся отвлечь вас от мрачных мыслей, если поедем вместе. Разумеется, если вы согласны.

– Разумеется. Мне будет приятно путешествовать с вами. Они закончили ужин и вернулись в свои каюты.

Как только Иннокентий и Карло закрыли за собой дверь, Карло сказал:

– Ваше Святейшество, какое у вас впечатление об этом человеке? Он не отстанет от нас до Эфеса, и мы не сможем разговаривать о наших делах, пока не отделаемся от него. Я вас спрашиваю о нем, потому что у меня возникло ощущение, что он сказал неправду.

– Я согласен с тобой, Карло. Исаак солгал. Я не знаю, какая у него была на то причина, но я уверен, что историю о своем родственнике он сочинил. Его выдало выражение глаз. Но я думаю, Карло, что не нужно об этом беспокоиться больше, чем оно того стоит. Возможно, у него есть причины не рассказывать нам о подлинной цели своей поездки. Подумай, мы ведь тоже говорим то, что не соответствует действительности.

– Мы поедем с ним в Эфес, и это отнимет у нас больше чем полдня. А потом, когда мы останемся там одни, нам нужно будет установить контакт с францисканским монахом, настоятелем монастыря, расположенного рядом с базиликой святого Иоанна. И только когда мы встретимся с ним наедине, я представлюсь Папой Римским, и мы попросим у него реликварий с lignum cruris, который им послал Онорио III. Когда реликварий будет в наших руках, мы вернемся в Рим. Все будет очень легко, ты увидишь.

Тогда нам нужно немного поспать, чтобы завтра мы были отдохнувшими. У нас есть еще несколько дней до того, как мы прибудем в Смирну. И у нас будет время поближе познакомиться с нашим попутчиком!

– Хорошо, Ваше Святейшество, будем отдыхать.

Исаак в своей каюте думал об ответах на все возможные вопросы, которые ему, несомненно, должны будут задать во время путешествия, и, размышляя над этим, в конце концов заснул.

Два дня, за которые они рассчитывали доплыть до Смирны, сократились до полутора благодаря мастерству капитана, уменьшению груза на «Льве» и неожиданной помощи сильного попутного ветра, который поднялся вскоре после того, как судно оставило позади пролив Дарданеллы.

Они мало общались с Исааком во время плавания, поскольку не успело судно отчалить, как он заболел морской болезнью. Сильный ветер, с одной стороны, подгонял их к Смирне, но, сдругой, поднял волну. Качка была не очень сильной, недостаточной, чтобы еврея постоянно мучили приступы морской болезни.

Поэтому Исаак почти всю дорогу оставался в своей каюте. Несколько раз он пробовал выйти на палубу, но там ему становилось еще хуже. Время от времени его тошнило, и всю съеденную еду он оставлял за бортом. Так что поговорить с ним не удалось.

На второй день, ближе к полудню, стала видна линия западного побережья Анатолии. Ветер утих, и Исаак начал понемногу приходить в себя. Его щеки немного порозовели, и после вынужденного поста к нему вернулся аппетит.

Во второй половине дня они подплыли к прекрасной бухте, закрытой горами с юга и востока, в глубине которой располагался город Смирна. Наверху виднелась большая, наполовину разрушенная крепость. Капитан сообщил, что она была построена Александром Великим. После длительных маневров «Лев» наконец пришвартовался у пристани. Пассажиры попрощались с капитаном, с командой, и особенно тепло – с Паулино, поваром, который приготовил и дал им с собой пироги с мясом на случай, если они не сразу смогут поужинать.