обнажив идеальное кольцо с бриллиантом.

— Выходи за…

— Да, — я упала на колени, не дав ему закончить, и прильнула губами к его губам.

Он подхватил меня, не упуская ни единого мгновения, когда его язык коснулся моего, и отнес меня на диван, прижав своим широким телом. Затем он поцеловал меня так, как мне было нужно. Как будто не было вопросов без ответов. Как будто в этом мире не было зла. Как будто всё, что нам нужно, было здесь, в этом доме и в этом городе.

Нокс поцеловал меня и сделал сегодняшний день моим четвертым лучшим днём.

Дрейк пискнул в тот момент, когда рука Нокса скользнула под подол моей рубашки.

Он оторвал свой рот и бросил хмурый взгляд в сторону игрового коврика.

— Сынок, мы поработаем над твоим временем.

Сынок.

— Он твой, знаешь? Твой сын.

— Я знаю. Мы поженимся, а потом сделаем его официально моим. Чего бы это ни стоило.

— Хорошо, — было странно улыбаться после всего, что произошло. Но я всё равно это сделала. Я улыбнулась так широко, что защемило щеки. — Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — он снова поцеловал меня. — До конца моих дней, Мемфис. Ты, я, Дрейк. У нас всё хорошо, милая. Мы чертовски хороши. И мы добавим кучу детишек, чтобы было интереснее.

Я засмеялась.

— О, правда?

— Я хочу большую, громкую семью, которая заполнит этот дом. Я хочу наступать на игрушки посреди ночи. Я хочу разнимать драки и перевязывать ободранные коленки. Я хочу беспорядка. Я хочу страсти. Я хочу смотреть, как ты растишь наших детей.

В его пронзительных голубых глазах я видела это будущее. Оно было полно лучших дней. Оно было полно любви к человеку, который украл мое сердце.

— Обещаешь?

Нокс улыбнулся.

— Клянусь.

ЭПИЛОГ

НОКС

Год спустя…

Положив руку на округлый живот Мемфис, я встретился глазами со своей сестрой.

— Ты уверена?

Талия нахмурилась.

— Каждую встречу ты спрашиваешь меня, уверена ли я.

— Ну? Уверена?

— Я бы не сказала, что Мемфис и ребёнок в порядке, если бы они на самом деле не были в порядке, — она закатила глаза и взглянула на мою жену, которая лежала на кушетке. — Он выматывает.

— Попробуй жить с ним. Сегодня утром я наклонилась, чтобы поднять одну из игрушек Дрейка, а он практически сбил меня, чтобы схватить её первым.

— Я подумал, что она может быть слишком тяжёлой.

Мемфис посмотрела на меня ровным взглядом.

— Если годовалый Дрейк может поднять её, значит, она не слишком тяжелая.

— Просто осторожничаю, — я скрестил руки на груди.

Мемфис была на шестом месяце беременности, и, учитывая то, что случилось, когда она рожала Дрейка, я не собирался рисковать. Они могли при каждом вздохе жаловаться, что я слишком опекаю. Это не заставило бы меня измениться. Я был таким с того дня, когда она вышла из ванной с положительным тестом на беременность в руке. Если отбирать каждую игрушку, суетиться из-за каждого движения Мемфис и немного давить во время осмотров — это единственный контроль, который у меня был во время этой беременности, то так тому и быть.

— Как её вес? Достаточно ли она ест? — спросил я Талию. — Вчера вечером она почти не ужинала.

— Потому что я была не очень голодна. Ты готовишь для меня шесть раз в день. Я не успеваю проголодаться, — Мемфис положила руку на стол, но прежде, чем она смогла подняться, я схватил её за локоть. Я заработал еще одно закатывание глаз со стороны сестры. Но мне было всё равно.

— Её вес в норме, Нокс. Всё в порядке. Может, остынешь? Боже, ты хуже Гриффина, и я никогда не думала, что произнесу эти слова.

Я нахмурился.

— Правда?

Талия кивнула.

— В десять раз хуже.

— Хм. Неважно.

Мемфис просто покачала головой и рассмеялась.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — я наклонился, чтобы поцеловать её, задержавшись достаточно долго, чтобы Талия прочистила горло. — Хорошо. Нам лучше вернуться домой и освободить маму.

— Я провожу вас, ребята, — сказала Талия. — Вы последние на сегодня.

— Хочешь прийти на ужин? — спросил я.

— Конечно. Не то чтобы меня что-то или кто-то ждал дома, — она вздохнула. — Дай мне заскочить в раздевалку и взять свои вещи. Встретимся у стойки регистрации.

Я взял Мемфис за руку и помог ей встать с кушетки. Затем, когда она надела пальто, мы пошли по больничным коридорам. Мой телефон завибрировал в кармане, когда мы дошли до комнаты ожидания на первом этаже. Сообщение от Матео.

— Посмотри на это, — я повернул экран к Мемфис.

Матео летал на самолётах в качестве буш-пилота на Аляске, доставляя людей и грузы в отдаленные районы штата. На сегодняшней фотографии были изображены скалистые горы, покрытые снегом на закате.

— Будет странно, что его не будет дома на Рождество, — сказал я, отправив ему быстрое сообщение, чтобы он летел осторожно.

— Твоя мама сегодня сказала то же самое.

Мы все скучали по нему, но ему нужно было уехать и заняться чем-то своим. Его не было почти год, он уехал вскоре после праздников. Матео не говорил об этом открыто, но у меня сложилось впечатление, что он чувствовал себя тенью здесь. Ему нужно было пространство и время, чтобы найти свою страсть. Возможно, это были полеты.

Я только надеялся, что однажды его крылья приведут его домой.

Входные двери в больницу раздвинулись, и внутрь вошёл мужчина.

Я бросил взгляд, затем ещё один.

— Ни хрена себе. Это Фостер Мэдден.

— Кто? — спросила Мемфис, проследив путь Фостера до регистратуры.

— Фостер Мэдден. Он действующий чемпион в среднем весе.

— А?

— Помнишь тот бой, который мы смотрели этим летом. Тот, где парень нокаутировал своего соперника в первом раунде.

Мемфис моргнула.

— Милая, ты меня убиваешь.

Она ухмыльнулась и ткнула меня локтем в ребра.

— Шучу. Я не узнала его, но да, я помню тот бой.

— Это он.

— Интересно, почему он в Куинси.

Я пожал плечами.

— Ты видела его в отеле?

— Нет, но, если бы он заселился сегодня, я бы его пропустила.

Мы оба взяли выходной, чтобы сделать несколько рождественских покупок с Дрейком. Затем мы встретились с мамой дома, чтобы она посидела с ребенком, пока мы съездим в больницу на приём Мемфис.

— Мне нравится это имя, — сказала она. — Фостер. Что скажешь?

— Не-а, — с того момента, как мы узнали, что у нас будет мальчик, она постоянно предлагала имена. И каждое из них я отклонял.

— Я сдаюсь, — она подняла руки вверх. — Ты невозможен.

— Эй, э-э… извините, что прерываю. —