еще раз. То же самое. Потом немного разобрался: надо с силой втолкнуть в ячейку носок и поднять пятку, чтобы стопа находилась к сетке под острым углом, и тогда можно удержаться. Я повторил то же самое левой ногой. Поднял правую выше, воткнул. И пошло потихоньку. Вниз я не свалился. Но дело шло очень медленно. Очень. Таяли драгоценные секунды. Я понятия не имел, насколько долго Фентон способна на эту хитрость: болтать по телефону с пустотой. Но тогда, если я ошибся насчет человека, который принес ей мобильник, было бы уже слишком поздно.

Я продолжал карабкаться. Наконец грудь моя достигла уровня верхнего края ограды. Голени горели от нагрузки, ведь приходилось держать весь мой вес под таким диким углом стопы. Левой рукой я схватился за проволоку, вытянул правую. Вцепился в камеру. Попытался ее развернуть. Против часовой стрелки. Но она не слушалась. Крепко была зажата. Я поднажал сильнее, и правая нога соскользнула. За ней и левая. Кончилось тем, что я повис на левой руке. Схватился за сетку правой. Снова вонзил носки обуви в ячейки. Выпрямился. Со свежими силами вцепился в камеру. Опять крутанул. Почувствовал, что она поддалась. Правда, совсем немножко. Но все же поддалась. Я был в этом уверен. И не ослаблял усилий. Камера сдвинулась на одну восьмую дюйма. Еще на одну восьмую. Я продолжал давить, пока она не повернулась на двадцать градусов. И тогда я стал спускаться вниз. Медленно. Добрался до самой земли и ни разу не сорвался. Достал мобильник. Прижал к уху. И услышал голос Фентон. Она мне что-то рассказывала. Что-то про свою тетушку, про банку с повидлом и какого-то типа из службы транспортной безопасности. Я двинулся влево, дошел до середины секции ограды между двумя столбами. Положил на землю рюкзак и телефон. Пошел дальше, до следующего столба. И снова полез наверх. Карабкаться было так же неудобно, как и в первый раз. Пока добирался до самого верха, правая нога срывалась два раза. Один раз левая. Добрался, схватился за камеру. Крутанул. Эта пошла легче. Я и ее повернул на двадцать градусов, но уже по часовой стрелке. Спустился вниз. Пошел направо. Подобрал мобильник. И ничего в нем не услышал. Ни голоса Фентон. Ни голоса ее стража. Там была полная тишина.

Я сунул мобильник в карман и прислушался, стараясь уловить хоть какой-нибудь звук, доносящийся от здания школы. Может быть, охранник нас раскусил, понял, что Фентон разыгрывает перед ним спектакль. А может, ему просто надоело ждать, он выхватил у нее мобильник и пошел спать дальше. Но для меня важно было знать ответ на вопрос: когда это произошло? Давно ли он вернулся в свою комнату? Если он сделал это до того, как я покончил возню с камерами, то очень скоро мне придется услышать шаги. И увидеть людей с автоматами, занимающих боевые позиции. Потом вспыхнут прожектора, высветят мой силуэт на фоне пустыни, четкий, как мишень в тире. Я присел на корточки, напряг мышцы ног и приготовился в любую секунду дать стрекача.

Но ничего вроде не происходило.

Я достал мобильник, проверил, нет ли сообщений. От Уоллуорка ничего не было.

До сих пор ничего.

По моим прикидкам, сейчас я должен находиться в мертвой зоне между двумя камерами, которые мне удалось развернуть. Если только никто не смотрел в мониторы, пока я их разворачивал. И если это так, то никто не заметил слегка изменившийся вид пустыни, который теперь эти мониторы показывают. Продолжая сидеть на корточках, я достал из рюкзака второй предмет, привезенный мне Уоллуорком. Мощные кусачки, которыми можно перекусить болт. Вырезал ими кусок проволочной сетки. Квадрат чуть пошире моих плеч. Но пролезать сквозь эту дыру стал не сразу. Лег на землю и внимательно присмотрелся к поверхности земли между внешней и внутренней оградами. Хотелось убедиться, насколько она плоская. Нет ли там неких весьма красноречивых таких бугорков. Ведь Дендонкер торгует минами. И если у него случайно оказались лишние, лучшего места, где их схоронить, не найти.

Результаты моих наблюдений окончательного вывода сделать не позволяли. Поверхность почвы, конечно, не была плоской. Даже приблизительно. Но ничто не говорило о том, что ее неровности носят искусственный характер. Или напротив, стихийный. Что это результат работы ветров. Или дождей. Или, скажем, строителей. Команды минеров. И тогда я достал третий подарок Уоллуорка. Нож. С длинным и широким лезвием. Десять дюймов на два в самой широкой части. Осторожно сунул кончик в песок прямо перед собой и подтолкнул вперед. Медленно. Аккуратно. Лезвие старался держать, насколько можно было, горизонтально, чтобы оно не зарылось в почву глубже чем на дюйм. Оно ни на что не наткнулось, и я вынул его и повторил то же самое в шести дюймах слева. Ничто не препятствовало его движению и здесь, и я попробовал еще раз. И продолжал так работать, пока не обозначил для себя безопасный участок в два фута шириной. Продвинулся немного вперед, так чтобы колени оказались на линии, где я уже прощупал почву ножом, и проделал то же самое на следующем участке в шесть дюймов перед собой.

Эта кропотливейшая работа требовала много времени. Я продвигался вперед примерно на фут в минуту. Где-то в пятнадцать тысяч раз медленнее, чем когда летел в вертолете. Я ждал сообщения от Уоллуорка, которое могло прийти в любую секунду. На этой огороженной с двух сторон ничейной земле я был виден сейчас как на ладони. Совершенно беззащитный и беспомощный перед всяким, кто выйдет патрулировать территорию. Единственный положительный аспект в моей ситуации заключался в том, что пока я так и не наткнулся ни на одну мину. Я уже начал было подумывать, что веду себя слишком осторожно. Позади уже десять футов. Оставалось пятнадцать. Но тут вдруг кончик ножа на что-то наткнулся. На что-то твердое. И сделанное из металла. Я застыл на месте. Затаил дыхание. Потянул рукоятку ножа на себя. Первая доля дюйма наиболее опасна. Когда контакт уже разорван. Если, конечно, эта штуковина и вправду мина.

Как бы то ни было, взрыва не произошло. Самое худшее позади. Оставалось вытащить нож до конца. Хотя на мину может воздействовать любое потрясение почвы. Даже самое незначительное может оказаться фатальным.

Но она так и не взорвалась.

Я осторожно перевел дыхание и продолжил работу в одном футе справа. Теперь двигался еще медленней. Обнаружил еще три предполагаемых мины. И все же добрался до внутренней ограды целым и невредимым. Прорезал дыру. Проник за ограду. И поспешил к длинной