– Я редко пользуюсь этими таблетками, – добавила суперинтендант. – Боюсь, что они относятся к категории «запрещено употреблять при работе со сложными механизмами». И мне еще ни разу не приходилось говорить по телефону после того, как я их приняла и… я надеюсь, что вы меня поймете, сэр.

Хильер продолжал молчать. Будь он проклят. Обычно его легко было понять, но только не сегодня. Изабелла почувствовала, как у нее вспотели ноги под коленками. Она сказала себе: «Сейчас ты на все 100 процентов Изабелла Жаклин Ардери и должна ею оставаться. Слишком многое поставлено на карту».

Когда он наконец заговорил, то неожиданно задал ей вопрос:

– И что мы сообщим Уокеру? Он захочет услышать нечто, что сможет потом передать этому парню Дрюитту в Бирмингеме. Что же это будет?

– Когда сержант Хейверс закончит отчет, я его просмотрю, – ответила Изабелла. – Если чего-то не будет хватать, то я прикажу ей восполнить пробелы. Я встречалась с мистером Дрюиттом, сэр, и могу сказать, что он произвел на меня впечатление вменяемого человека. Конечно, он очень скорбит по поводу смерти сына, как вы понимаете. Но так как в душу другому человеку залезть невозможно – особенно если речь идет о внезапно повзрослевшем ребенке, – я думаю, он прислушается к голосу разума.

– А именно?

– К тому, что, хотя его сын и не был тем, в чем его обвиняли, – я имею в виду педофилом, – то, что он убил себя, безо всяких при этом намеков на какое-то насилие, говорит о том, что у него были на это причины, хотя мы о них и не знаем. Мистер Дрюитт должен принять, что это было самоубийство и что поиски причин этого поступка не входят в сферу нашей компетенции. Ни офицер, проводивший первичное расследование – детектив-инспектор Пажье, – ни КРЖП не занимались этими поисками, и никто этого от них не ждал. Они расследовали лишь, что произошло той ночью и в результате той ночи. К этому мы можем добавить, что с удовольствием передадим наш отчет в КСУП – более того, я думаю, что это будет наш лучший шаг в случае, если мистер Дрюитт не успокоится, – но ни КРЖП, ни мы не нашли причин для открытия уголовного дела, и то, что такое дело будет начато по требованию семьи Дрюиттов, очень маловероятно.

Хильер смотрел на нее не отрываясь, что показалось Изабелле более зловещим, чем этого требовала ситуация. И она, и помощник комиссара были, в конце концов, по одну сторону баррикад. Суперинтендант решила, что сказала уже достаточно и что теперь будет ждать ответа. Из окон кабинета она видела стаю голубей, которые удивительно синхронно бороздили чистое синее небо. Вот на них она и будет смотреть, пока он не заговорит.

– Да. Это мне нравится, – произнес наконец Хильер. – Думаю, что это подойдет.

– Благодарю вас, сэр, – поблагодарила Ардери. – И еще раз, мне очень жаль…

– Часто употребляете, а?

Такая внезапная смена темы заставила Изабеллу насторожиться.

– Простите?

– Ну эти… ваши таблетки. Вы их часто пьете?

– Редко, сэр. Практически никогда.

– Отлично. Пусть так все и остается. Мы бы не хотели, чтобы однажды ночью вы совершили ошибку.

– Конечно, сэр.

Помощник комиссара подошел к своему месту за столом. Это значило, что встреча закончена. Ардери поблагодарила его за уделенное ей время и повернулась, чтобы идти. Когда она уже положила руку на ручку двери, он заговорил вновь:

– И продолжайте работу с сержантом Хейверс, ладно? Что-то обязательно подвернется. Ей просто надо дать время.

– Да, сэр.

– И веревку, – добавил помощник комиссара. – Ей обязательно понадобится веревка.

Виктория-стрит, Лондон

По крайней мере, возвращение в Лондон было не таким мучительным, как поездка в Ладлоу. Хотя началось оно рано. Правда, Барбара давно уже поставила в качестве звонка для будильника увертюру «1812 год»[117] – ей это как-то посоветовал инспектор Линли, – и та выполнила свою функцию, практически катапультировав сержанта из кровати, как только зазвучали пушки. Она находилась в своей крохотной ванной комнате, когда раздался стук в дверь и появился Миру Мир с кофейником на подносе. Он сказал, что недавно отнес «такой же вашей спутнице» и подумал, что Барбара тоже от него не откажется. «За счет заведения», – сообщил Миру Мир. Он был настолько доброжелателен, насколько может быть доброжелателен в половине шестого утра парень с растянутыми мочками ушей.

Сначала сержанта расстроило, что они не позавтракают до отъезда. Но потом подвернулся «Велком брейк», и старший детектив-суперинтендант Ардери предложила в него заехать. Теперь Барбара радовалась, что они это сделали, потому что, как только они появились на Виктория-стрит, Изабелла поручила ей написать отчет, который устроил бы Хильера. «Отчет должен быть готов к четырем часам», – подчеркнула командир и добавила, что хочет взглянуть на него, как только сержант Хейверс его закончит и до того, как детектив-сержант отправится домой.

Барбара сразу же поняла, что это означает на канцелярском языке. К отчету предъявляются особые требования, и если она не сможет их выполнить, то будет вносить исправления до тех пор, пока текст не удовлетворит все заинтересованные стороны.

Ее рекомендации прослушать запись звонка на номер 999, прежде чем начинать писать отчет, который будет передан члену Парламента и рано или поздно попадет в руки скорбящего отца, никто не стал слушать. Ардери продолжала настаивать на том, что запись разговора не даст им ничего нового. К этому она еще добавила, что «реально утомилась от того, что вы не устаете об этом говорить, сержант, потому что ваше требование не имеет под собой никакой логики. Или я что-то упустила, пока мы пережевываем этот вопрос?».

– Это просто шестое чувство, – только и смогла сказать Барбара перед тем, как смириться. Она взялась за отчет. 4.00 есть 4.00[118], и Хейверс прекрасно знала, что в 4.03 Ардери будет уже стоять у ее стола, если она не вручит ей отчет в указанное время.

Барбара корпела над документом, когда задребезжал ее мобильный. Звонил Гэри Раддок, который сказал, что смог выполнить ее просьбу относительно записи телефонного звонка. Он послал письмо по электронной почте. Она уже получила?

– Нет еще, – призналась Барбара. – Меня засадили за этот чертов отчет для руководства. Спасибо вам, Гэри. Надеюсь, что это было не очень сложно.

– Не очень, – ответил Гэри. – Сообщите, если что-то в записи покажется вам интересным, ладно?

Сержант пообещала. Затем проверила почту, решив, что Ардери не появится у нее за спиной, как черт из табакерки. Сначала она увидела его текстовое сообщение: «Вота запыс. Шото можа в ней найтить. Собши ежели нужна еще шо-та».