— Новая пристройка доставила Грейси и мне немало приятных хлопот. — Бобби Том улыбнулся и сдвинул стетсон на затылок. Кэл решил, что Би Ти мог бы дать Этану пару-тройку уроков по дисциплине «Как вписаться в образ кинозвезды». Очень уж здорово читался на лице Би Ти волевой характер. Хотя и красотой природа этого сукина сына не обидела.

— А она рассказала тебе о брусчатке, которую я купил в одном городе в западном Техасе? Грейси узнала, что они собираются заменить ее асфальтом, поэтому я поехал туда и договорился, что вывезу ее. Для отделки дома ничего лучше старой брусчатки не найти. Обязательно зайди во двор и посмотри, как мы ее использовали.

Бобби Том говорил о брусчатке и поле из широких досок с таким энтузиазмом, будто ничего важнее для него просто не существовало, а младенец прильнул к его предплечью, сосал кулачки и не сводил глазенок с любимого папочки. Кэлу казалось, что он сейчас задохнется.

А двумя часами раньше он подслушал разговор между великим принимающим и Фэб Кэйлбоу, владелицей «Старз». О кормлении грудью! Вроде бы Би Ти полагал, что Грейси тут что-то делает не так. Относится к этому недостаточно серьезно. Бобби Том, который относился серьезно исключительно к футболу, вел себя так, словно кормление младенца — превыше всего на свете!

Даже теперь от воспоминания об этом разговоре Кэла бросило в жар. Все это время он полагал, что Бобби Том пудрит всем мозги, прикидывается, что в его жизни все прекрасно, а теперь он видел своими глазами, что Бобби Том в это верит! Не возникало и мысли, будто у него что-то не так. Кэла ужасало, что величайший в истории профессионального футбола принимающий превратился в мужчину, жизнь которого сфокусировалась на жене и ребенке. Кэл даже представить себе не мог, что легендарный Бобби Том Дэнтон забудет, кем он был для футбола, а именно это произошло, и за очень короткий срок.

К счастью для него, подошла Грейси и увела с собой Бобби Тома. Прежде чем они ушли, Кэл заметил выражение полной удовлетворенности, мелькнувшее на лице Би Ти, когда тот посмотрел на жену, и у него возникло ощущение, словно ему со всей силы врезали под дых.

Он допил пиво и попытался убедить себя, что на профессора он так никогда не смотрел. Да только уверенности в этом у него не было. Профессор в последнее время нашла к нему подход, и кто знает, что отражалось на его лице, когда она оказывалась рядом.

Если б только она не сказала, что любит его, он, возможно, так бы не паниковал. Ну кто тянул ее за язык? Поначалу, когда она только произнесла эти слова, ему стало тепло и приятно. Не так-то легко завоевать сердце такой умной, веселой и нежной женщины, как профессор. Но приятность эту как ветром сдуло, как только он прибыл в Теларозу и своими глазами увидел послефутбольную жизнь Бобби Тома Дэнтона.

Бобби Том мог обрести счастье во всей этой ерунде, но Кэл знал, что у него ничего такого не выйдет. За пределами футбольного поля его ничего не ждало, ни благотворительного фонда, которым предстояло управлять, ни работы, которой он мог бы гордиться. В этом, признался он себе, собака и зарыта.

Как мужчина мог оставаться мужчиной, не имея настоящей работы? У Бобби Тома был благотворительный фонд, но Кэл не обладал умением Би Ти заставлять деньги множиться. Он просто держал их на счетах и довольствовался процентами. Вне футбола достойной жизни для себя Кэл не видел. За пределами поля мир для него не существовал.

Правда, существовала Джейн, и вчера вечером, прощаясь с ней, он осознал, что она в отличие от него более не рассматривает их отношения как временные. Она уже думала о дощатом поле, полотенцах с монограммой и месте, в котором они осядут, состарившись. Он же для этого еще не созрел, он не хотел, чтобы она говорила, что любит его! После этого остается лишь попросить его выбрать цвет для ковра в гостиной. Теперь, когда эти слова произнесены, она ожидает от него того же, а он к этому не готов. Еще не готов. И не будет готов, пока на горизонте не замаячит не менее достойная работа, чем футбол. И уж тем более не готов в преддверии самого трудного для него сезона.

Пока Кэл играл в гольф в Теларозе, Джейн подолгу ходила по горам и мечтала о будущем. Прикидывала, где бы они могли поселиться, думала о том, как изменить свое расписание, чтобы иногда сопровождать его на выездные игры. В воскресенье, ближе к вечеру, она содрала со стен ниши, в которой они завтракали, ужасные обои с металлическими розами и сварила кастрюлю вермишелевого супа на курином бульоне.

В понедельник утром ее разбудил шум воды в душе, и она поняла, что Кэл вернулся вскоре после того, как она уснула. Она пожалела о том, что он решил не будить ее и не проводить ночь в ее постели. В последние недели у нее вошло в привычку составлять ему компанию, пока он брился, но на этот раз она наткнулась на запертую дверь. И увидела его лишь внизу, когда спустилась на кухню, чтобы позавтракать.

— Добро пожаловать домой, — проворковала она, ожидая, что он тут же обнимет ее.

Вместо этого он пробормотал что-то невразумительное.

— Как ты сыграл? — спросила она.

— Отвратительно.

Вот и причина плохого настроения. Он отнес пустую миску к раковине, сполоснул. Повернулся и указал на голые стены, с которых она содрала обои:

— Мне не нравится, что по приезде домой я нахожу здесь разгром!

— Тебе не могли нравиться эти отвратительные розы.

— Дело не в том, нравились они мне или нет. Тебе следовало переговорить со мной, прежде чем что-то менять в моем доме.

Нежный любовник, о котором она грезила весь уик-энд, исчез, в ее сердце закралась тревога. Она-то начала думать, что этот ужасный особняк и ее дом, но, очевидно, он придерживался иного мнения. Джейн глубоко вдохнула и проглотила обиду.

— Я не подумала, что у тебя могут возникнуть возражения.

— Возникли.

— Хорошо. Мы можем выбрать другие обои. Я с радостью оклею ими стены.

Кэла аж перекосило.

— Я не буду выбирать обои, профессор! Никогда! Не будешь и ты, так что забудем об этом. — Он схватил со стола связку ключей.

— Ты хочешь, чтобы стены такими и остались?

— Именно так.

Она задалась вопросом: то ли послать его к черту, то ли хоть как-то задобрить? Несмотря на обиду, остановилась на втором варианте. К черту она могла послать его и потом.

— Я сварила вермишелевый суп на курином бульоне. Ты вернешься к обеду?

— Не знаю. Когда вернусь, тогда вернусь. Не старайся привязать меня к своей юбке, профессор. Не получится. — С этим он и исчез в гараже.

Она села на стул и сказала себе, что негоже очень уж драматизировать случившееся. Он еще не отошел от перемены часовых поясов, расстроен из-за того, что неудачно сыграл на глазах у друзей, вот и грубит кому попало. Нет нужды списывать столь радикальные изменения в его отношении к ней на то, что произошло между ними в день его отъезда. Несмотря на утреннюю выходку, Кэл — достойный человек. Он не будет злиться на нее только потому, что она разделась перед ним при свете дня и призналась ему в любви.