class="p1">Немного успокоившись, германский император попросил государя всея Руси прояснить несколько моментов первостепенной важности, таких как союзнические отношения Петербурга с Парижем, как военные, так и финансово-политические. России, по мнению Вильгельма, предстояло долгое и мучительное избавление от цепких финансовых объятий лягушатников, которым жизненно необходим сильный союзник, иначе… Иначе Германия в любой момент разнесёт Францию в пух и прах, повторив разгром более чем тридцатилетней давности.

Мысленно усмехнувшись, Владимир Александрович предложил вариант вхождения немецкого капитала в экономику Российской империи.

Вильгельм подумал-подумал и выдвинул встречное предложение, грамотно сманеврировав цифрами и фактами финансового дисбаланса в текущем сотрудничестве двух государств. Дипломатично намекнул на недавний отказ России от золотого обеспечения своей валюты и, как следствие, сложности с обеспечением стопроцентной конвертируемости рубля, что не особо нравилось германским банкирам и капиталистам-промышленникам. Не удержавшись, похвастался промышленной мощью Второго рейха, явно позабыв, что пару часов назад искренне восторгался детищем российской судостроительной отрасли – линкором «Александр III».

«Как же, детище российской промышленности… Держи карман шире, – недовольно проворчал Муромцев. – Заказы на высокотехнологичные девайсы типа подшипников для машин размещали по всей Европе, а практически вся оптика этого корабля приобретена у всё той же немчуры…»

«Не ной, на Карле Цейссе свет клином не сошёлся, – отмахнулся хозяин тела от недовольства вселенца. – Если немцы станут тянуть и набивать себе цену, мы привлечём американцев с их евреями».

«Евреи, евреи… Пора, чёрт возьми, создавать государство под названием Израиль. – Старлей из будущего постоянно ожидал подвохов и предательств со стороны представителей “богоизбранного” народа. – Начать следует с информационной обработки самих евреев: мол, пора бы им подумать о восстановлении своего любимого Иерусалимского храма…»

«Сначала разрешим проблему с японцами. – Владимир Александрович кивнул головой, по ходу беседы соглашаясь с аргументацией кайзера. – Не хотел, но придётся сделать фрицам предложение, от которого они не смогут отказаться… Не сейчас, а зимой, во время моего визита в Кёнигсберг…»

На следующий день во время совместного завтрака оба монарха утрясли последние детали Ревельского соглашения. В полдень сделали совместное политическое заявление, демонстративно пожали друг другу руки, позируя для специально приглашённых на данное мероприятие фотографов. Фотографы из ведущих газет двух стран впервые работали на таком уровне, поэтому страшно волновались из-за освещения и качества снимков в целом.

После торжественного обеда, будучи в приподнятом настроении, Вильгельм II понараздавал русским морякам на несколько орденов больше, чем это было предусмотрено предварительным соглашением обеих сторон. Импровизируя на ходу, самодержец Российской империи прикрепил ещё по одной награде к мундирам командиров «Веттина», «Виттельсбаха» и «Мекленбурга», сравняв с немцами счёт по числу высочайше пожалованных красивых и блестящих висюлек.

Наконец, под громкие крики «ура» и буханье салютных пушек германская эскадра взяла курс к родным берегам, и Владимир Александрович получил возможность переговорить со своими родными братьями. Благо, благодаря кайзеру, изрядно прибавилось тем для срочного обсуждения в узком кругу.

Беседа с Алексеем и Павлом Александровичами продолжалась до ночи с перерывом на ужин, по завершении которого «Штандарт» снялся с якоря и дал ход в шесть узлов, держа курс на Гельсингфорс.

Финский залив изрядно штормило, поэтому генерал-адмирал повелел Степану Осиповичу оставить неказистые низкобортные броненосцы береговой обороны в Ревеле.

Яхту сопровождал «Александр III», в гордом одиночестве держась строго в кильватере «Штандарта». Лучи боевых прожекторов нового линкора плавно скользили по свинцовым волнам, несколько раз выхватив из темноты силуэты торговых судов, следовавших в основном на восток и на запад.

Рассвет застал маленький отряд на подходах к Гельсингфорсу, где бывшую царскую яхту встретили крейсера «Память Азова» и «Адмирал Корнилов», сменившие «Александр III» в качестве почётных конвоиров.

Отсалютовав императорскому штандарту – невольный каламбур, – новый линкор направился в Кронштадт, где ему предстояло догрузить боекомплект и принять на борт контр-адмирала Дмитрия Густавовича фон Фёлькерзама, назначенного командовать отрядом «Б» – так Муромцев окрестил вторую волну пополнения Тихоокеанского флота.

Стоя на мостике «Штандарта», Владимир Александрович делал вид, что любуется видом со стороны залива на Гельсингфорс.

«Если всё пойдёт, как идёт сейчас, то “Суворов” и “Бородино” отправим на Дальний Восток в начале лета, следовательно, им придётся прорываться в Дальний с боями. Не успеваем мы, тёзка, так же, как и в твоей реальности…»

«Думаю, первым на прорыв пойдёт отряд “В” – “Олаф”, “Олег” и “Изумруд”, – отреагировал вселенец. – Начальником этого соединения следует поставить грамотного и инициативного адмирала. Никаких Вирениусов и Рожественских!»

«Назначим Иессена. По твоим словам, он проявил себя храбрым и инициативным военачальником, – отозвался хозяин тела. – А вот “Орёл” и “Слава” запаздывают на год, как и в твоей реальности».

«Ничего, если мы протолкнём в Дальний отряды “Б” и “В”, то у нас будут четыре линкора нового класса, “Ретвизан”, три “пересвета”, три “полтавы”, “Наварин” и “Сисой” с “Тремя Святителями” против шести броненосцев у самураев, – в мгновение ока подсчитал Муромцев предполагаемое соотношение сил. Из подсчёта исключил тихоходный “Двенадцать Апостолов” и пару старых кораблей со стороны Японии. – Далее, по шесть штук примерно равноценных броненосных крейсеров у них и у нас, плюс модернизированные “Россия” и “Громобой” с “Рюриком” до кучи. Это намного лучший расклад, чем в оставленной мною реальности».

В Гельсингфорсе императора и его свиту встречала небольшая группа военных во главе с генерал-губернатором Великого княжества Финляндского генерал-майором фон Ренненкампфом Павлом-Георгом Карловичем.

Получив информацию об истории взаимоотношений Советской России (СССР) с отколовшейся от развалин империи Финляндией, Владимир Александрович с трудом удержался от желания организовать финнам Варфоломеевскую ночь. Ночь длиной в целую зиму. Либо лето, но не менее страшное и кровавое, чем вышеупомянутая средневековая резня во Франции.

Поостыв и отбросив эмоции, государь постепенно склонился в сторону иного решения проблемы – в чисто британском стиле.

Первым шагом стало назначение генерал-губернатором Финляндии новоиспечённого генерал-майора Ренненкампфа, получившего во время высочайшей аудиенции в Кремле подробные предписания и инструкции. Ссылаясь на агентурные сведения по линии контрразведки и Следственного комитета, царь в чёрных красках обрисовал Павлу Карловичу ситуацию на северо-западном фланге империи, затем нарезал круг задач на ближайшие пару лет и пообещал поддержку на самом высочайшем уровне.

Действительно, следом за Ренненкампфом в страну озёр прибыла большая группа жандармских офицеров во главе с подполковником Лавровым Владимиром Николаевичем. Офицеры добирались до Гельсингфорса инкогнито, пересекая границу в разных местах и поодиночке, словно пробирались на территорию враждебного государства. Впрочем, в отношении Финляндии так оно, по сути, и было – в среде финляндской буржуазии давным-давно зрели мысли о национальной независимости и отделении от России.

Группа подполковника Лаврова ещё только осваивалась на новом месте, когда Великое княжество Финляндское стало объектом повышенного интереса со стороны банковского дома «Прометей». Точнее, не сама