Мыслю, что сейчас наши славные флотоводцы вдрызг переругаются прямо на глазах у штатских и собственных же подчинённых».

«Взрослые же люди, чёрт подери… – Выбравшись из люка, ведущего внутрь лодки, Владимир Александрович задержался в “лимузине” рубки, чтобы задать пару-тройку вопросов лейтенанту Черкасову, командиру “Дельфина”. – Сейчас я дам им прикурить…»

– Удачи вам, лейтенант, в командовании вашей «рыбкой».

Пожав руку Черкасову, вытянувшемуся по стойке смирно, император повернулся лицом к набережной.

– Господа адмиралы, над водой звуки разносятся ой как далеко! Не желаете ли продолжить обмен любезностями после торжественного обеда?

– Да-да, немедленно жду всех к себе во дворец! – Бросив быстрый взгляд на старшего брата, Алексей Александрович расплылся в широкой улыбке; в глазах генерал-адмирала мелькали огоньки гнева и недовольства. – Отказы не принимаются, обижусь!

Пока ехали во дворец канцлера, государь всея Руси приватно побеседовал с Павлом Александровичем.

– Павел, позволь, я напомню тебе, что жандармы и контрразведка сбились с ног, ежемесячно отлавливая десятки иностранных шпионов, террористов, революционеров и просто болтливых придурков. Наши враги давным-давно вычислили, что именно в нашей семье рождаются революционные технические решения и идеи, способные перевернуть тактику и стратегию. Понимаешь, о чём я говорю?

– Владимир, если ты всерьёз веришь в то, что подводные лодки способны изменить тактику и стратегию войны на море, то зачем мы строим и строим сверхдорогущие надводные корабли? Зачем тратим десятки миллионов рублей на линкоры, когда армия ещё не насыщена современной полевой артиллерией? – Младший брат императора, как говорится, бил не в бровь, а в глаз. – Из-за флота мы перестали вкладывать деньги в модернизацию крепостей, из-за флота мы никак не сформируем новые пехотные и кавалерийские дивизии.

«Ну и ну, флот виноват во всём и вся… Я уже слышал подобное… от Николаши! – Владимир Александрович невольно восхитился талантом Николая Николаевича Младшего загребать жар чужими руками. – Ну, Лукавый, держись!»

«М-да, твой братишка однозначно пал жертвой харизматичной каланчи пожарной, – удручённо констатировал Муромцев. – Но в целом Павел мыслит стратегически, зрит в корень…»

«Один шибко умный вселенец прожужжал мне все мозги про то, что в его реальности Николаша фактически работал во благо Англии, – мстительно напомнил хозяин тела. – Сейчас я кое-кому организую стратегию…»

– Ты прав, брат, флот «съедает» десятки миллионов рублей, которые мы могли бы пустить на пушки и пулемёты. Я обещаю тебе, что мы ограничимся постройкой десяти линкоров класса «Цесаревич» и отменим модернизацию всех устаревших броненосцев. – Сделав вид, что задумался, император принял решение переиграть Лукавого на его же поле. – Очень хорошо, что ты напомнил мне про крепости. Крепости на нашей западной границе, в Польше, уже не соответствуют требованиям новой эпохи. В случае войны с Германией и Австрией враг применит крупнокалиберные мортиры, которые похоронят наши гарнизоны в обломках укреплений и фортов…

Спустя четверть часа командующий Гвардейским корпусом в расстроенных чувствах перешагнул порог резиденции Алексея Александровича.

С одной стороны, раскрыв планы развития российского флота, государь развеял опасения младшего брата, зародившиеся у того во время одной доверительной беседы с Николаем Николаевичем Младшим.

С другой, столь красочно обрисовал безрадостную и мрачную перспективу русских крепостей в Привисленском крае, что Павел Александрович внутренне содрогнулся. Он словно наяву увидел, как германские бронебойные снаряды проламывают стены и крыши фортов, а затем взрываются в заполненных солдатами коридорах и казематах… Это было страшно.

Здесь следует отметить, что Николай Николаевич Младший периодически озвучивал перед подчинёнными мысли о том, что сухопутной державе, коей, без сомнения, является Россия, совершенно не обязательно обзаводиться многочисленным военным флотом. Сравнивал в качестве примеров Германию, потенциального противника на континенте, и Великобританию, давнего недруга России.

Германская нация, обделённая при колониальном разделе мира, по мнению Николая Николаевича Младшего, в обозримом будущем созреет для большой войны ради расширения жизненного пространства в Европе. Оставшаяся в гордом одиночестве Франция неизбежно будет побеждена, после чего немцы обратят хищный тевтонский взор на восток, в сторону необъятных русских просторов. Вот тогда-то народ горько пожалеет о том, что властители вбухали несколько годовых военных бюджетов страны в плавающие казармы, обделив вниманием сухопутные силы. Ну и так далее в том же духе.

В несколько годовых военных бюджетов Павел Александрович, разумеется, не верил, так как имел доступ к реальным цифрам доходов и расходов империи. А вот в необходимости строить «кэпиталшипы» усомнился. Усомнился после ознакомления с новым видом морского оружия – подводными лодками. В свете оборонительной стратегии, принятой Россией на океанских просторах, сравнительно дешёвые и многочисленные субмарины смотрелись отличной альтернативой дорогущим броненосцам и броненосным крейсерам.

Озвучивая младшему брату приоритеты кораблестроительной программы на период с 1905-го по 1910 год, Владимир Александрович говорил чистую правду. По завершении постройки пяти линкоров типа «Бородино», броненосца «Князь Потёмкин» и двух крейсеров по образцу «Богатыря», на ведущих судостроительных заводах страны предстояло разместить заказы ещё на четыре линкора. Пару на предприятиях Северной столицы и два «для нужд Черноморского флота»: в Николаеве на верфях корпорации «Прометей» и, возможно, на стапеле Лазаревского адмиралтейства.

Основные параметры технического задания на новые линкоры были заранее определены лично самим царём: скорость – восемнадцать-двадцать узлов, вооружение – восемь 305-миллиметровых орудий в четырёх башнях, дюжина казематных шестидюймовок, главный броневой пояс – 270 миллиметров. В качестве силовой установки предписывалось использовать паровые машины тройного расширения, так как годных для монтажа на корабли турбин не имелось от слова совсем. В Адмиралтействе и МТК потихоньку скрипели шестерёнки технической мысли – адмиралы, офицеры и инженеры жонглировали цифрами, определяясь с водоизмещением, весом и толщиной брони и переборок. Никто никуда особо не торопился.

Перераспределив Высочайшим рескриптом заказы на строительство броненосных крейсеров и крейсеров 2-го ранга в пользу германских и французских компаний, император вскоре столкнулся с недовольством со стороны отечественных судостроителей и непониманием со стороны определённой группы морских офицеров.

Господ предпринимателей можно было легко понять – в России стремительно разрастался капитализм, а потенциальная прибыль со свистом пролетела мимо карманов российских промышленников. Словно пресловутая фанера над Парижем.

Хорошо образованные морские офицеры, в массе своей искренне радеющие за Отечество, прекрасно осознавали, что крейсерский тайм-аут грозит отечественному кораблестроению ещё большим отставанием от передового мирового уровня. Критическим отставанием на многие годы, так как промышленный потенциал России и культура производства бледно смотрелись на фоне тех же Англии, САСШ, Германии.

На явные и мнимые обиды доморощенных капиталистов монарх клал с прибором с высокой колокольни, а с плюрализмом мнений среди морских офицеров покончил одним махом.

Получил как-то в один прекрасный день телеграмму от Николая Александровича Второва об успешном завершении операции по линии промышленного шпионажа, где также сообщалось о намерении немцев установить на крейсере «Любек» паровые турбины