Для начала подручные господ Гинцбургов и Поляковых провернули пару-тройку спекулятивных сделок, осенью 1902-го обанкротив одно из национальных финансовых учреждений. Финская марка, завязанная на пресловутый золотой стандарт, дрогнула, что лишь раззадорило стаю хищных еврейских банкиров. Перегруппировав капиталы и подкупив некоторое количество местных чиновников, акционеры банковского дома «Прометей» взялись за финнов всерьёз.

В начале 1903 года в компании с одиннадцатью диверсантами по Финляндии «прогулялась» мадам Константиниди-Шоуа собственной персоной.

Результатом полуторамесячного рейда тактического отряда «чёрного эскадрона» стало бесследное исчезновение Конни Циллиакуса, Арвида Неовиуса, Германа Гуммеруса, Арвида Мёрнэ и ещё двух дюжин националистов-русофобов шведского происхождения. Расследование, предпринятое полицией Великого княжества, не принесло каких-либо осязаемых результатов. Лишь спустя несколько месяцев сыщики пришли к выводу, что вышеупомянутые персоналии, скорее всего, стали жертвами своих политических взглядов.

Результативностью рейда «чёрного эскадрона» госпожа Константиниди-Шоуа целиком и полностью была обязана подполковнику Лаврову и его группе: именно контрразведчики чётко определили круг русофобов и террористов, связанных с иностранными разведками. Как с разведками Центральных держав, так и с разведками Швеции, Великобритании, Франции и далёкой Японии.

Подполковник Лавров, в свою очередь, быстренько догадался, что неуловимые диверсанты каким-то образом получили доступ к совершенно секретной информации из его же собственных отчётов, отправляемых на имя адмирала Дубасова. Принимая во внимания то, что над Фёдором Васильевичем имелся всего один-единственный непосредственный начальник… В общем, Владимир Николаевич предпочёл не афишировать свои выводы и догадки.

Проинспектировав ещё строившуюся военную базу в окрестностях Гельсингфорса, государь остался доволен – подготовка русских войск оказалась вполне на уровне. Чувствовалось, что генерал-майор фон Ренненкампф с полной ответственностью подошёл к делу, сумев донести до подчинённых замыслы императора.

Краеугольным камнем обороны военной базы являлись многочисленные и хорошо замаскированные пулемётные доты и дзоты. Доты прикрывали позиции для размещения гаубичных батарей и подходы к паровозному депо, построенному для обслуживания бронепоездов и железнодорожных батарей. Планировалось, что на военной базе под Гельсингфорсом хватит места для размещения пехотной дивизии с частями усиления. Пока же здесь базировались два пехотных полка, два сапёрных батальона и три батареи 190-пудовых крепостных 152-миллиметровых пушек.

Строительство большой военной базы пришлось не по нраву властям Великого княжества Финляндского; в Сейме росло недовольство политикой Кремля, явно направленной на ликвидацию суверенитетов на рубежах империи. Националистично настроенные интеллигенция и буржуазия роптали, несмотря на то, что простые финны не ощущали каких-либо ущемлений своих прав и свобод.

На следующий день после проверки боеготовности отряда генерал-майора Ренненкампфа Владимир Александрович присутствовал на учениях 1-го полка морской пехоты, организационно входившего в состав вновь созданной дивизии морской пехоты российского флота. Командиром дивизии и морской пехоты вообще был назначен контр-адмирал Молас Пётр Павлович, вызванный четыре месяца назад в Кремль для получения нового назначения и имевший доверительную беседу с монархом.

К середине 1903 года дивизия морской пехоты состояла из трёх полков, по одному на каждый из действующих флотов: Балтийский, Черноморский, Тихоокеанский. К указанному моменту в наличии имелись 1-й (Балтика) и 2-й (Чёрное море) полки; 3-й (Тихоокеанский) полк находился на стадии формирования. В начале следующего, 1904 года все три вышеуказанных полка планировалось развернуть в три дивизии, получив тем самым уже целый корпус морской пехоты.

В Финском заливе основательно штормило, поэтому вице-адмирал Старк принял решение проводить учебную высадку десанта в шхерах.

Кроме 1-го полка морпехов в учениях принимали участие крейсера «Память Азова», «Адмирал Корнилов» и корвет «Рында». Транспорты с морскими пехотинцами на борту конвоировали канонерские лодки «Храбрый» и «Грозящий», а также минный крейсер «Абрек».

Противника изображали несколько сапёрных команд, соорудившие на островах грубые муляжи орудий береговой обороны из брёвен, и пять номерных миноносцев типа «Пернов».

По легенде учений после артиллерийской подготовки с крейсеров батальонам морской пехоты предстояло захватить побережье условного противника. Обороняющейся стороне предписывалось контратаковать десантно-высадочные средства либо силы прикрытия нападающих.

Разыгранная моряками и десантниками учебная баталия пришлась по душе Владимиру Александровичу и не понравилась незваному гостю из будущего.

Вроде все шло как по маслу – эффектно, красиво, со стрельбой холостыми снарядами и слаженным маневрированием кораблей. Условно попав под огонь крейсеров и канонерских лодок, миноносцы условного противника один за другим картинно отворачивали назад, имитируя повреждения.

Растянувшись широким фронтом, три дюжины паровых катеров со шлюпками на буксирах красиво подходили к берегу; крича «ура», морпехи дружно прыгали в воду у самого уреза, в темпе неслись к лесу, где дымились условно уничтоженные муляжи орудий условного противника.

«Хрень полная, гнилая показуха для дилетантов. Нормальный грамотный враг заминирует пляжи, понастроит дзоты, изрешетит паровые катера и шлюпки перекрёстным пулемётным огнём, – нещадно раскритиковал Муромцев ход манёвров. – Для нужд морской пехоты следует наклепать быстроходные пехотно-десантные катера, способные переправить на берег не только солдат, но и пушки. Нормальные батальонные гаубицы, а не эти хлопушки Барановского».

«Ладно тебе брюзжать; первый блин частенько бывает комом… Никто никого не протаранил, никто не утоп, никто никого не подстрелил. – Император был не в настроении распекать Старка и Моласа, главных организаторов учений. – Сам знаешь, что для хороших пехотнодесантных катеров нужны сильные бензиновые моторы, а с ними у нас дикий напряг… Господи, тёзка, твой сленг из будущего заразен, словно чума!»

«На первых порах обойдёмся паровыми машинами, – не переставал брюзжать старлей из будущего. – Разработаем проект, склепаем опытный образец, а серийную постройку спихнём в частные руки…»

«Уговорил, набросаю на скорую руку эскиз, спрошу мнение господ адмиралов. – Глянув на клонящееся к горизонту солнце, царь зябко поёжился. – Но сначала хороший ужин».

Изобразив на бумаге нечто похожее на лодку Хиггинса, по завершении ужина Владимир Александрович пустил рисунок по кругу, предложив флотоводцам высказать мнения и замечания.

Приглашённые на ужин господа адмиралы, недолго думая, дружно расхвалили эскиз императора, найдя его смелым и перспективным решением проблемы доставки морской пехоты с кораблей на берег. Такое отношение покоробило Муромцева, ожидавшего со стороны морских волков дельной и конструктивной критики. Так и не дождавшись оной, вселенец обиделся и не обменивался мыслями с хозяином тела до самого Санкт-Петербурга.

На следующий день «Штандарт» пришёл в Северную столицу. Сойдя с яхты на берег, Владимир Александрович вместе с родными братьями и свитой из высокопоставленных морских офицеров сразу же поехал на Балтийский завод, на котором готовились спустить на воду две подводные лодки – первые субмарины российского флота.

Визит на Балтийский завод стартовал с экскурсии-инспекции на строящиеся линкоры «Князь Суворов» и «Слава». Экскурсоводами выступили директор завода генерал-майор Инженерного корпуса Ратник Саверий Ксаверьевич, а также полковники-инженеры Пётр Филимонович Вешкурцев и Николай Николаевич Кутейников. К экскурсии нежданно-негаданно присоединился