Леннрота я больше никогда не видел, а в «Букинисте» продавалась за три рубля дореволюционная «Калевала» как-то. Не было у меня денег, а надо бы было купить. Но это была довольно тонкая книжка, а мне запомнился объемистый том. Помню иконостас моей бабушки, да и все, что связано с Лихославлем, хорошо помню. «Не прожить тех дней, что прошли…»

Двадцать седьмого праздник независимости Литвы, Латвии и Эстонии. Двадцать восьмого – день финской культуры. Выпили с Верочкой кагора. В понедельник ее приглашают в ресторан – у сотрудника день рождения. Наверное, пойдет. Сегодня уже первое марта, надо ехать на Петроградскую. Сейчас ночь. Значительно потеплело, до нуля градусов, но со второго ожидают новое похолодание. Жарко, наверное, в пальто. Ничего, пройдусь по парку Ленина. Сделаю укол, куплю вина подешевле и пораньше вернусь в Купчино. Хоть эти карело-финские дни никак и не отмечались, но жду, что за этим последует (или последуют) какие-то новости. Перечитал то, что Боря отпечатал в свое время – текст с красных карточек. Он не был напечатан, да его и немного. Сразу начинается дневник восемьдесят второго года, это уже в этой книжке. Пока не слышно, чтобы он прочел мой новый дневник. Кира заезжал, привез А. И. Мазина, «Традиционные верования и обряды эвенков-орочонов». Легко написанная и богато иллюстрированная книга. Ее я быстро прочту. К Кириному дню рождения уже можно будет вернуть ее. Он собирается много книг продать, а купить Хлебникова. Говорит, что больше такой возможности не будет. Тут продаются в одном месте четыре тома, без первого и «неизданный». Надо очень много денег. Подождем, что выйдет к концу года. В другие года я тут, в марте, о весне задумывался. Сейчас снег лежит и не тает. Первая оттепель. Надолго ли? Успею съездить. Жду, что Боря скажет.

Сегодня день открытых убийств. В Кувейте террористы убили иракского дипломата с сыном, в Вене тяжело ранили бывшего ливийского посла, противника Муамара Каддафи, в Ольстере, в городке Мьюри, обстреляли из минометов полицейский участок – девять покойников, это ИРА. Эллочка сегодня сказала, что в плане Худ. литературы есть трехтомник В. Хлебникова. Теперь вся ставка на черный рынок. Съездил на Петроградскую, заходил на минутку в «Старую книгу», кроме Ф.М. Достоевского и Н.С. Лескова, ничего интересного. За двадцать пять рублей продается том с «Дневником писателя», а девять томов Лескова стоят семьдесят пять рублей. Думал, увижу Хлебникова по новым высоким ценам, но нет. «Неизданный Пушкин» лежит.

Очень вкусно меня мама покормила, выпил почти целую бутылку «Лидии», оставил Верочке. Посмотрел, какой хороший костюм Оля привезла Сергею. Светло-серый, тройка, ФРГ. Из очень мягкой шерстяной фланели. И уехал среди дня, не стал и Верочку дожидаться. Думал, пронырну до часа пик. Успел, да в автобусе все же одну пуговицу сломали на пальто. Звонит Верочка, обещает пришить новую. Вот и все новости.

Шведы передают, что в Финляндии прошел симпозиум по «Калевале», говорят, что, может быть, она эстонского происхождения. Но это между прочим. Выставки, театральные премьеры. Широко отмечается день финской культуры в этом году. Поминают Элиаса Леннрота, конечно. Говорят, что в «Калевале» нашли отражение войны карелов с лапландцами и что неправильно говорить «карело-финский». Это все равно, что «финско-финский». Второй день говорят о «Калевале». На симпозиуме представители даже из Африки есть. Из Азии, из Америки.

Четвертого в Чили сильное землетрясение, в центральной части страны, задело Вальпарайсо и Сант-Яго. Силой 7,5 по шк. Рихтера. Восемьдесят человек погибло, две тысячи ранено.

Сто тридцать пять человек погибло, и тела еще продолжают извлекать из-под развалин. Много домов разрушено. Двадцать пять лет не было там такого сильного землетрясения. Абсолютная сила семь и четыре десятых балла, роковая цифра, по шкале Рихтера и пятьдесят последующих толчков.

Съездили к Кире на день рождения. Всю неделю продолжали эпизодически говорить о Чили. Ему подарили чая, и он поделился с нами своими запасами.

Утренний час долгий; то, что забыл сделать с самого утра, тут только и делаешь: куришь, чихаешь, сморкаешься. Кашляешь, отплевываешься. Это чашка чая действует так безукоризненно. Время к десяти, пока что один. Бытие – сознание – блаженство. Это хотел сказать людям. Уже сказано. День, как все. Тепло. Верочка придет, потом Кира обещал заглянуть. Я не попросил у него никакой книги. Маленькая брошюра – «Книга об идолах» Ал-Калби – сейчас лежит у меня. А Гершензона и А. И. Мазина я свез к нему. Можно было бы его В. Хлебникова взять или сборник «Человек и мир в японской культуре». Может быть, Эллочка его надоумит? Время слушать последние известия. Так еще рано. Так-то рано, но потихоньку приемник включить можно.

То, что я чихаю, говорит о недальнем здоровье, недостижимом, но близком вообще-то. Перед Женевой мысль человеческая ушла в подполье, говорить с нами с позиции силы призывает Р. Рейган. В Варшаве арестовали кого-то из Конфедерации польского народа. Никто не принимает на себя ответственность за взрыв в Бейруте, погибло восемьдесят человек – молящихся и жильцов соседнего дома. Говорят о Хисене Хабре, но этого мне недопонять. Вот такие новости. Десятого марта скончался К. У. Черненко.

Прошли три дня траура, похороны, уже мы живем несколько дней при новом руководителе, а просветление все так и не наступало. Установилась теплая погода, плюс один-два градуса днем, и потихоньку начинает таять. Тринадцатого, в день похорон, ездил на Петроградскую за деньгами. Громкоговорители включены, на домах кое-где траурные флаги. Я зашел к маме, когда телевизионный репортаж уже кончался. Лужи на Левашовском большие, насколько успел заметить, приходится обходить каждую по-своему. Кира съездил в Москву и привез щенка таксы. Еще даже имени у него нет. Обещает угостить и снабдить московским чаем. А у нас его чай как раз кончается. Это бы кстати. Международные события все были заслонены кремлевскими новостями. Успел я узнать, что президент Греции подал в отставку, умер президент Барбадоса. Можно сказать, что из-за наших новостей все остальные заслонены, не видны. Но окна в домах по вечерам горят так же ярко. Воспоминания близких по времени встреч с Яр. Влад. и его племянницей ушли в сон, наяву я об них больше не думаю. ООН приняла резолюцию, протестующую против ущемления прав человека в Афганистане. Двадцать шесть голосов подано за резолюцию. Сейчас все правительства отметились в Москве. Горбачев М. С. беседовал с