Шэне. Но никто из встречных не знал его. Переночевав на постоялом дворе, они с утра отправились по отдельным селениям и деревням. Однако и там они не встретили никого, кто бы знал Гун-Сунь Шэна. На ночь они вернулись на постоялый двор. На третий день Дай Цзун сказал:

– Может быть, в городе кто-нибудь знает его?

На этот раз они отправились в город. Однако все местные жители, к которым они обращались с расспросами, отвечали:

– Нет, не знаем такого. Может быть, он живет не в городе, а в каком-нибудь известном монастыре в нашем уезде?

И вот, когда Дай Цзун и Ян Линь шли по одной из улиц, они увидели вдали играющих музыкантов, которые кого-то сопровождали. Тут Дай Цзун и Ян Линь остановились посмотреть на это шествие и увидели, что впереди идут двое тюремных служителей. Один из них нес много разноцветных подарков, второй – куски атласа и парчи. Позади них несли большой зеленый зонт, под которым сидел тюремный палач, очень статный, с синей татуировкой на теле. У него были длинные брови и узкие, как у феникса, глаза, обращенные к небу. Лицо было слегка желтоватым, а борода и усы редкими.

Этот человек был родом из провинции Хэнань, и звали его Ян Сюн. Когда-то он приехал в Цзичжоу со своим двоюродным братом с отцовской стороны, который был назначен начальником области. С тех пор Ян Сюн безвыездно жил здесь. Позднее сюда прислали нового начальника области, но и он знал Ян Сю- на и назначил его главным начальником тюрем и, кроме того, палачом, совершающим казни. Несмотря на то, что он искусно владел оружием, из-за желтизны лица его прозвали «Тощий Гу-ань-со» по имени древнего героя.

Итак, Ян Сюн шествовал в сопровождении тюремного служителя, который держал в руках острую секиру. Они возвращались после только что совершившейся казни, и знакомые и друзья поздравляли Ян Сюна и преподносили ему подарки. Когда шествие поравнялось с Дай Цзуном и Ян Линем, жители преградили путь и поднесли Ян Сюну вина.

В это время из переулка вдруг выбежало человек восемь военных. Впереди был удалец, которого прозвали Чжан Бао «Убивающий пинком барана». Он состоял в охране городской стены, а те, кого он вел за собой, были шалопаи и лодыри, постоянно вымогавшие деньги и у горожан, и у пригородных жителей. Несмотря на наказания, которым их подвергало начальство, они не меняли своего образа жизни. То, что народ боялся Ян Сюна, хотя тот и не был уроженцем Цзичжоу, всегда раздражало Чжан Бао. А сегодня, видя, что Ян Сюн получает в подарок атлас и шелка, Чжан Бао решил затеять с ним стычку. С этой целью он и вышел в сопровождении полупьяных головорезов. И когда жители, окружив Ян Сюна, преподносили ему вино, Чжан Бао растолкал толпу и, протискавшись вперед, сказал:

– Разрешите приветствовать вас, тюремный начальник.

– Уважаемый брат, – сказал на это Ян Сюн. – Выпейте с нами!

– Мне не хочется пить! – отвечал Чжан Бао. – Я пришел сюда только для того, чтобы попросить вас одолжить мне связок сто монет на расходы.

– Хотя мы и знакомы с вами, – сказал Ян Сюн, – однако никаких денежных дел между нами не было. Почему же вы решили одолжить у меня деньги?

– Сегодня вы немало добыли добра, так почему бы вам и не одолжить мне немного денег? – дерзко отвечал Чжан Бао.

– Все, что мне принесли, – это дары, поднесенные по доброй воле, из уважения ко мне, – возразил Ян Сюн. – Как же вы можете говорить, что я добыл это добро! Уж не для того ли вы пришли, чтоб поскандалить? Вы человек военный, а я на гражданской службе, у нас с вами нет ничего общего!

Ничего не отвечая, Чжан Бао крикнул своим молодцам, и те, с шумом ринувшись вперед, отобрали все подарки.

– Что же это за нахалы такие! – закричал Ян Сюн и совсем было собрался биться с наглецами, но тут Чжан Бао схватил его за грудь, а сзади подскочили еще двое и скрутили ему руки. Тем временем и другие молодчики пустили в ход кулаки. Тюремщики, сопровождавшие начальника, разбежались кто куда, а Чжан Бао и два его помощника крепко держали Ян Сюна, и тот не в силах был освободиться от них.

Во время этой схватки на улице показался огромный детина, который держал на плече коромысло хвороста. Увидев, что Ян Сюна схватили и крепко держат, человек понял, что здесь совершается несправедливость. Он поставил на землю свою ношу, растолкал толпу и, протискавшись вперед, сказал:

– За что же вы бьете тюремного начальника?

– А ты чего вмешиваешься не в свое дело, побирушка поганый? Пошел вон отсюда!

Услышав такую брань, человек этот рассвирепел и, схватив Чжан Бао за волосы, приподнял его и швырнул на землю. Тут остальные молодчики хотели броситься на выручку Чжан Бао, но незнакомец стал так работать своими кулаками, что разбросал всех в разные стороны. Как только Ян Сюн освободился, он сейчас же показал, на что способен. Кулаки его заходили, как челнок в станке, и вся компания бездельников была смята.

Чжан Бао, видя, что дело плохо, вскочил с земли и бросился бежать, но рассвирепевший Ян Сюн большими скачками погнался за ним. Чжан Бао бежал за теми, кто уносил добро, Ян Сюн же догонял его, и все они свернули в переулок.

Тем временем человек, который вступил в драку, никак не мог успокоиться и оглядывался, ища с кем бы еще подраться. Наблюдая за ним, Дай Цзун и Ян Линь не могли не оценить его и говорили:

– Сразу видно, что это хороший человек! Как говорится: «Встретит несправедливость – вынимает меч!»

И, подойдя к нему, они стали его уговаривать:

– Добрый человек, ради нас успокойся, – и увели его в переулок. Ян Линь принес его коромысло с вязанкой хвороста, а Дай Цзун, поддерживая за руку, просил зайти вместе с ними в кабачок. Здесь Ян Линь опустил на пол коромысло, и они уселись в уголке за стол. Незнакомец, сложив руки и обращаясь к ним, сказал:

– Я очень благодарен вам, почтенные братья, за то, что вы удержали меня от драки.

– Мы здесь чужие люди, – сказал Дай Цзун. – Мы видели, что у вас справедливое и благородное сердце, – вы готовы постоять за справедливость. Но, опасаясь, что рука ваша слишком тяжела и вы можете случайно кого-нибудь убить, мы решили увести вас подальше. Просим вас, доблестный человек, раз уж мы встретились здесь, выпить с нами чашки по три вина и побрататься