Она все быстрее и невнятнее выплевывала слова, а герцогиня пыталась ее успокоить. Ответ Сары, четкий и рассчитанный, ворвался во всеобщее замешательство и привлек к себе внимание всех присутствующих:

— Господи Иисусе! Какая муха ее укусила? Да что я сделала, чтобы поднимать такой шум? Я же не виновата, что оказалась здесь. Мы с Карло договорились пожениться, а старший братец умыкнул меня и притащил сюда прямо в разгаре съемок в фильме Гэрона Ханта. Послушайте, я совсем не жадная. И не умею ревновать. Мне известно, что Марко время от времени валандается с другими девчонками, которые согласны на разные извращения, мне до лампочки!

Резкий, визгливый голос, который она уже начинала ненавидеть, поднялся еще на несколько октав. Блондинка совсем забыла о том, что она — леди.

— Проститутка! Грязная девка! Чтоб ты утопилась!

Герцогиня, которой, несмотря на все выходки Сары, удалось сохранить хладнокровие, обратила на нее испытующий взгляд, напомнивший Саре классную даму из закрытой и очень дорогой школы, где ей пришлось учиться, — женщину, которая всегда наводила на нее ужас.

— Ну, хватит, юная леди. Сейчас же отправляйтесь к себе и не забудьте прихватить полотенце. Я побеседую с вами позже. А ты, Лючия, перестань скандалить, а то у тебя испортится цвет лица. Идем-ка потолкуем с глазу на глаз.

Не повернув головы, дабы убедиться, что ее приказания выполняются, герцогиня увела все еще брызжущую слюной Лючию с глаз долой. То был поистине царственный уход — помимо воли и вопреки сложившемуся у нее предубеждению, пришлось признать Саре. Она так и не поняла, выиграла или проиграла столь тщательно подготовленное сражение.

Слуги исчезли, как по волшебству, — во всяком случае, мужчины. Сара выбралась из бассейна, и Серафина с одеревеневшим лицом подала ей полотенце.

Она смотрела на Сару в точности, как герцогиня.

— Ах, какой некрасивый поступок! Мне стыдно за вас, и вашей матушке было бы стыдно, если бы она видела и слышала. Как вы могли произнести все эти слова — точно какая-нибудь… как вас назвала синьорина Лючия. Оскорбить герцогиню в ее собственном доме! Когда герцог узнает, я не берусь предсказать последствия. Наверное, его гнев будет ужасен. Трепещите, синьорина!

Сара вздрогнула и тотчас рассердилась на себя — хотя, скорее всего, дрожь была вызвана дуновением легкого ветерка после купания.

Ха! Можно подумать, ей есть до этого дело! Да-да, пусть бесится, пусть сходит с ума, когда увидит, что клетка опустела, и она сбежала с Анджело!

Она последовала за Серафиной наверх, утешая себя мыслью о том, что через несколько часов окажется на свободе. А до тех пор она не собирается ни о чем жалеть. Даже невозмутимая герцогиня с манерами истинной аристократки не заставит ее отступить от намеченного плана.

Когда она вернулась в спальню — свою тюрьму, — Серафина обратилась к ней с лаконичной просьбой, от которой кровь снова бросилась Саре в лицо:

— Синьорина будет настолько добра, что останется у себя в комнате и накинет на себя что-нибудь перед тем, как ее вызовут к герцогине. А если синьорина голодна, ей принесут обед.

«Хлеб и воду?» — чуть не вырвалось у Сары, но она прикусила язычок.

Подумаешь, еще несколько часов! Чего ей бояться? Что может ей сделать герцогиня? А когда вернется Марко, она будет уже далеко. Зато он узнает, что его драгоценная невеста — уже не невеста! И это будет только первый шок, который его ожидает.

Все еще пребывая в мятежном состоянии духа, Сара занялась переодеванием: натянула на себя облегающие джинсы (удобно будет карабкаться по горам) и короткую хлопчатобумажную рубашку, которая завязывалась узлом под грудью, почти не оставляя простора для воображения. А теперь… Сара бросила критический взгляд в зеркало. Что делать: намалеваться так, чтобы выглядеть вульгарной, или не краситься вообще? Она задумчиво наморщила лоб. Нет, слишком вызывающий макияж не годится из-за Анджело: он может подумать, что она делает ему авансы. В конце концов Сара пошла на компромисс сама с собой: слегка положила коричневые тени, отлично гармонировавшие с загаром, и подвела глаза. Еще чуть-чуть бесцветного блеска для губ… Ну вот и прекрасно!

Она скрепила волосы резинками на манер мышиных хвостиков и самодовольно улыбнулась. Если постараться, можно сойти за шестнадцатилетнюю. Вдруг герцогиня поверит? А может быть, она вообще оставит Сару в покое?

Плевать ей на герцогиню — так же, как на ее наглого чернобрового пасынка, который решил, будто все женщины — шлюхи и лгуньи! Завтра все это перестанет иметь для нее значение. Она вернется к нормальной, цивилизованной жизни и снова станет собой — обычной, благоразумной девушкой, сбежавшей из фантастического мира «Тысячи и одной ночи», куда она угодила по чистому недоразумению. Все это было сном, фантасмагорией, игрой воображения, которая не скоро изгладится из ее памяти.

Сара по привычке подняла глаза на портрет герцогини Кавальери, матери Марко и Анджело. Несчастная женщина повесила на шею медальон с изображением волка и уже считала зверя ручным. Но в конце концов волк показал себя!

— Она была мелкой, эгоистичной и глубоко испорченной женщиной, к тому же безмозглой, пусть даже бедняга Джанкарло и влюбился по уши. Однако не в этом дело. Я преодолела крутизну этих ступеней, чтобы поговорить о вас.

Резко вскочив на ноги, Сара натолкнулась на взгляд холодных, как сталь, голубовато-серых глаз здравствующей герцогини. Этот взгляд скользнул ниже, пронзив открытый участок ее живота под коротенькой белой рубашонкой, а затем вернулся к мышиным хвостикам.

— О! Если бы я знала, я сошла бы вниз. Мне так хотелось объяснить вам, что у меня и в мыслях не было обижать вашу юную приятельницу. Я же понимаю, что Марко пользуется успехом у женщин…

Герцогиня неожиданно рассмеялась.

— Вы добились своего: Лючия настояла на том, чтобы немедленно уехать. Но неужели вы рассчитывали обмануть меня вашим теперешним видом пай-девочки после столь виртуозно разыгранного спектакля? Кстати, я никогда не испытывала к Лючии особой симпатии. Садитесь, пожалуйста, и я тоже сяду.

Сара моментально послушалась. Она так и пожирала свою противницу глазами.

Та села напротив нее, скрестив стройные ноги в элегантных туфлях.

— На чем мы остановились? Ах да. В чем тут все-таки дело? И что вы здесь делаете? Вы не принадлежите к тому типу, который всегда нравился Марко.

Будем говорить откровенно, хорошо? А что вы сказали о Карло, моем сыне?

Постепенно у Сары возникло ощущение, будто они с герцогиней заключили своего рода временное перемирие или, по меньшей мере, достигли взаимопонимания. Начать с поразительного заявления герцогини:

— Да-да, Карло. Когда я в последний раз разговаривала с ним по телефону, он только что счастливо женился на девушке по имени Дилайт и в скором времени собирается стать отцом. Я как раз хотела поговорить об этом с Марко.