Тина не знала, во сколько точно закончилось представление, но, по ее прикидкам, оно не могло длиться дольше двух часов. Однако пару часов спустя она по-прежнему не видела никаких внешних перемен, которые указали бы ей на то, что границы между цирком и миром исчезли.

«Может, они меня разыграли?» – нахмурилась Тина. Но какой в этом смысл хостильерам? Просто повеселиться? Проучить ее за что-то? Нет, не вяжется!

Из очередной маршрутки вышла мама, держа за руку девочку лет шести. Когда микроавтобус отъехал, девочка дернула маму за руку и указала куда-то пальцем:

– Мам, смотри! Это что, цирк?

Тина встрепенулась. «Колизион» стал видим для обычных людей? Значит, цирколуние началось? Настало тихо и незаметно, без всяких спецэффектов?

– Мам, давай пойдем в цирк! – уговаривала девочка, послушно семеня за мамой. – Я так хочу увидеть клоунов!

– Посмотрим, – отделалась туманным обещанием мама.

Тина поднялась, чувствуя, как в ней все бурлит от нетерпения. Осталось совсем немного! Нужно только дождаться, когда циркачи поймут, что произошло, – и разбегутся врассыпную по городу. И вот тогда она сделает свой ход.

Осталось совсем немного!

* * *

Если сразу после представления перед пустым залом циркачи словно захмелели от охватившего их облегчения, то сейчас они опьянели вдрызг.

– Цирколуние! Вот это да! Гуляем! – горланили они, когда весть разнеслась, – а она разнеслась в мгновение ока.

– Я так понимаю, нас не удаляет? – осведомилась Кристина у по-прежнему стоявшего рядом Ковбоя. – Что это за цирколуние такое?

– Ночь, когда стираются границы между цирком и остальным миром, – ответил тот, не отводя взгляда от колеблющейся пелены по периметру. – В эту ночь люди могут видеть нас, даже если мы выйдем за пределы цирка. Они могут нас слышать, мы можем с ними говорить. – Ковбой наконец перевел взгляд на Кристину, и в его глазах ей почудилось что-то похожее на зависть. – Словом, на одну ночь мы можем как бы вернуться в прежнюю жизнь.

Кристина не сразу поняла, что оглушительный грохот в ушах – это безумный стук ее собственного сердца.

– Я могу пойти домой? – прошептала она. – И мои меня увидят?

– Сомневаюсь, что твой фамильяр так спокойно даст тебе попасть домой, – заметил Ковбой.

Эти слова холодным душем пролились на пожар ее энтузиазма. Да, лже-Кристина, разумеется, и на порог ее не пустит. Впрочем, можно дождаться, когда та уйдет в школу, и…

– И как долго границы остаются открытыми? – спросила Кристина Ковбоя, подозревая, что уже знает ответ.

– До утра, – подтвердил тот ее догадку. – С рассветом все возвращается на свои места.

– Кучеры превращаются в мышей, а карета – в тыкву, – усмехнулась Кристина. – Классика!

Что ж, даже одна ночь – это лучше, чем совсем ничего. Вопроса о том, идти или нет, перед Кристиной не стояло.

– А что будет, если я не успею к рассвету? Цирк меня удалит?

– Нет. Просто с рассветом люди там, – Ковбой кивнул за пределы цирк-тауна, – снова перестанут тебя видеть и слышать.

Ноги Кристины буквально зудели от нетерпения, готовые нести ее поскорее по родным улицам к дому. Но сначала, пожалуй, надо снять грим и переодеться. Кристина оглянулась. Артисты и не думали разбирать цирк, как это обычно заведено после представления. Взбудораженные, возбужденные и радостные, они все расходились по своим трейлерам и автобусам – с той же целью, что и она: сменить сценический образ на обычный.

«А они-то чего все так радуются?» – удивилась Кристина. Это она в своем родном городе, а для них Верходновск – совершенно чужое место!

Возвращаясь к своему трейлеру, из обрывков доносящихся до нее разговоров Кристина собрала примерное представление о том, какие у циркачей планы на этот вечер и ночь. Они совершенно не отличались затейливостью: сходить в ресторан или посидеть в кафе, пройтись по магазинам, зайти в кинотеатр, покататься на трамвае… А главное – говорить. Говорить со всеми! С официантками и кассирами, продавцами и водителями, прохожими и попутчиками. Самые банальные вещи, которые казались такими скучными прежде – и которые стали такой недоступной роскошью сейчас.

Смывая перед зеркалом грим, Кристина почти не слышала щебетания конторсионисток; все, о чем она думала, – это как ей поступить, когда она придет к своему дому. Нужен был план, но от волнения, как назло, ничего не приходило в голову.

«Значит, приду – и буду разбираться на месте», – решила Кристина. Так себе план, но за неимением другого сгодится и этот.

– Пойдешь домой? – вывела ее из задумчивости Риона.

– Да, – ответила Кристина, встречая ее взгляд в зеркале.

Розоволосая танцовщица – то есть теперь больше не танцовщица, а жонглер – уже смыла с себя грим и переоделась в джинсы и куртку. Она выглядела намного лучше, чем всего день назад; ни следа от того затравленного, поникшего существа, в которое ее превращал Кабар.

– Какие планы? – спросила Кристина, испытывая облегчение, что подруга не стала набиваться ей в попутчицы; сегодняшнюю ночь Кристина должна была провести одна.

– Да просто прогуляюсь. Раз уж выпала такая редкая возможность, грех ее упускать.

– Редкая?

– Пусть тебя не вводит с заблуждение это «луние» – к Луне такая ночь не имеет никакого отношения.

– И как же часто оно происходит?

– Когда как. Мы никогда не знаем заранее. Оно просто случается. Но точно не раз в месяц, а гораздо реже, – ответила Риона и упорхнула.

Кристина задумчиво кивнула сама себе. Да, ей выпала редкая удача – поймать цирколуние, да еще в своем родном городе. Надо взять от этой ночи максимум, второй раз ей так не повезет.

Кристина выскочила из трейлера и полной грудью вдохнула холодный вечерний воздух, в котором все отчетливее ощущался запах подступающих морозов.

Наверное, надо было предупредить Мануэля, что она уходит. Но Кристина опасалась, что он захочет составить ей компанию, а у нее не хватит духу ему отказать. Или она все же скажет «нет», и тогда гимнаст обидится, а она будет чувствовать себя виноватой и станет оправдываться. Нет, всего этого ей не хотелось! И сегодня ночью ей был никто не нужен; то, что она хотела сделать, ей надо сделать одной.

– Крис? Ты в город? – раздался рядом голос Дэнни.

– Да, в город, – кивнула она, подавив в себе внезапную вспышку раздражения, так и подначивавшую ее ответить: «Куда же еще? Ты что, видишь где-то рядом море?»

– Я бы спросил, не хочешь ли погулять вместе, но судя по тому, какую оборонительную позу ты приняла, мне лучше и не заикаться, – весело заявил Дэнни. Он еще не смыл свой фантастический сценический грим, и потому Кристине казалось, будто она разговаривает с маской.

– Да ладно, так уж и