— Время не имеет значения, — качнул головой Эйне, — теперь у нас будет смысл в нашем ожидании.

— Но ты выдавай нам задания и навещай почаще, — попросил Гиль, — и рассказывай, как там у тебя дела.

— Договорились, — Беата улыбнулась им, — но сейчас ваша очередь. Расскажите что-нибудь о прошлом. О кецалях, жрицах Калунны и ваших приключениях. За тысячу лет их должно было накопиться немало.

Гиль оживился.

— Эйне, а давай-ка расскажем госпоже, как притворялись заклинателем змей и пляшущей змеей в Уруке?

— Это когда тебя похитили и случайно подарили нашей подозреваемой? А потом застали кецалем, сбросили в яму со змеями и потеряли в ней?

— И ты, растяпа, меня среди них не смог узнать! Чуть к гадюке не полез! Хорошо хоть не к питону!

Они оба рассмеялись, а Беата расслабилась.

Все снова было хорошо.

Но когда она сняла чары кокона и открыла дверь, то обнаружила под ней встревоженного Джеральда и возмущенных Пламя с Пуховкой.

— Беата, что произошло? Зачем ты там заперлась? Я полчаса стучался, а твои кошки явно сидят под дверью намного дольше. Ты что, не слышала меня? Дверь как каменная, ручка даже не двигается.

Беата бросила взгляд на часы и поняла, что снова провела с кецалями весь день. Вздохнула.

— Я колдовала, чтобы отыскать пропавших девушек. Испробовала новые чары.

— И каков результат?

— Рэйчел Фиск мертва. Она где-то в загробном мире. Где именно, узнаю позже, — Беата потянулась и зевнула, — надо снова взять у Алисы вещи других жертв. Вы помирились?

— С кем?

— С Алисой.

— Мы не ссорились.

— Почему же ты ее избегал?

Джеральд отвел взгляд.

— Ничего подобного. Я просто был занят. Беата, оставляй в следующий раз записку, ладно? А лучше не запирайся так.

Беата не ответила, задумчиво разглядывая его.

Можно ли было считать ее действия изменой? Или еще нет? И что будет делать Джеральд, когда узнает о существовании Эйне и Гиля и отношении Беаты к ним? Ругаться, скандалить, или на этом ее брак распадется?

Она закусила губу.

Лучше, чтобы он не знал как можно дольше.

— Я устала. Пойдем поужинаем.

— Пойдем. Я купил еды в трактире.

У нее скрутило живот от внезапного страха потерять его. Чертова ревность и чертова моногамия! Почему нельзя было любить одновременно нескольких мужчин, если она любила? Какой кусок своего сердца ей придется вырвать, когда все вскроется? Беата любила Джеральда, но понимала, что он возненавидит ее, когда узнает об обмане.

Ее жизнь стала слишком сложной. И упростить ее не представлялось никакой возможности.

Глава 15

В главе используется песня группы Мельница — Тиамат-блюз.*

К концу апреля Джеральд неожиданно заболел и слег с температурой. Встревоженная Беата осмотрела его на предмет порчи или темной магии, но, похоже, это был обычный грипп. Она сварила ему грог Калунны, напоила лечебными зельями и загнала в постель, велев лежать в тепле и комфорте. Пламя крутилась рядом и «ухаживала» за ним по-кошачьи, а Беата меняла Джеральду холодные компрессы на лоб, приносила вещи, о которых он просил, давала теплое питье и сидела рядом с книгой на случай, если мужу что-нибудь понадобится. Она не видела в таком поведении ничего особенного, но Джеральд неожиданно расчувствовался: благодарил за каждую мелочь, гладил Пламя и называл Беату лучшей женой на свете. А когда ему полегчало, неожиданно позвал ее для серьезного разговора.

— Беата, я люблю тебя. Богиня подарила мне мое счастье, мою судьбу, но я — мерзавец, который не заслужил тебя.

— Ты что, умирать собрался от обычной простуды? — хмыкнула она. — Ты дня через четыре полностью поправишься. Не время оглашать завещание.

Джеральд криво улыбнулся.

— Зато время признаваться в грехах. Я не могу больше держать это в себе. Беата, прости меня. Я… полюбил другую женщину и чуть не изменил тебе с ней.

Беата изумленно уставилась на него.

А затем поняла.

— Речь об Алисе? У вас роман?

— У нас нет романа. Но нас тянет друг к другу со страшной силой. Если бы это хоть было не взаимно, я бы справился с ситуацией, — Джеральд закусил губу, — но когда я был в отпуске, то сорвался и поцеловал ее, а Алиса мне ответила. Мы чуть не занялись любовью, и если бы Чак в этот момент не вошел, то не удержались бы. С тех пор я схожу по ней с ума и боюсь вновь натворить глупостей.

У Беаты что-то сжалось внутри.

— И ты собираешься бросить меня и уйти к ней?

— Нет! Никогда я не уйду от тебя, слышишь, никогда! — Джеральд побледнел и схватил ее за руки. — Я люблю тебя, я ждал тебя тридцать лет и не могу без тебя жить! Одно твое слово — и я перестану с ней видеться! Так наверняка будет лучше! Но… но я впервые понял, о какой свободе ты все время толковала. Нормальная жизнь так отличается от жизни в культе Калунны. В ней нет смертей и опасности, зато есть обычная работа с отдыхом, друзьями, хобби, заботой о детях. Там, в Кловерфилде, я — не охотник вересковой богини и не угрюмый бирюк, а просто Джеральд. Человек, который может нравиться другим людям и жить обычной жизнью. У меня есть друзья, и Алиса тоже мой друг. Я не хочу терять ее. Но глядя на нее, я все время думаю о том, какой была бы моя жизнь, не столкнись я в тот день с демоном и не отними он у меня мою свободу. Мы не расстались бы тогда с Алисой. Может, поженились бы. Я стал бы летчиком или кем угодно в Кловерфилде: я ведь выбрал службу в полиции Хисшира, потому что другой подходящей работы здесь не было, а деревню я покинуть не мог.

Беата молча слушала его исповедь.

Джеральд сглотнул.

— Я не стал бы охотником Калунны. И я внезапно подумал, что так было бы лучше. Моя жизнь была бы проще и приятнее без служения вересковой богине. Теперь я боюсь показываться ей на глаза. Она прочтет мои мысли и накажет за предательство. Служить богине — мой долг и моя судьба, но я чувствую себя преступником, который на время сбежал из тюрьмы, хлебнул вольной жизни, а теперь вынужден вернуться, запереть свою камеру и вышвырнуть ключ в окно. Я не знаю, что мне делать.

Беата вздохнула и погладила его по рукам.

— Мысли — не преступление. За это Калунна никого не карает. А ты всего лишь получил то, чего тебе не хватало раньше. И опьянен открывшимися возможностями.