кухонным столом, дожидаясь ужина. Эта двойственность тянет меня в разные стороны, голова раскачивается, выталкивая опору из-под ног. Все перемешивается, вокруг темнеет.

Прихожу в себя стоя на коленях посреди дороги. Надо мной склоняется мужчина и, кажется, что-то говорит. Заметив, что в моих глазах появляется подобие осмысленности, он подхватывает меня под мышки, ставит на ноги и только после этого повторяет:

– Девушка, вам плохо? Я могу помочь?

Тело дрожит от перенапряжения, по лбу щекотно и противно стекают струйки пота, но я неуверенно киваю. Правда, не уточняю при этом, на какой вопрос отвечаю. Хмыкая, мужчина окидывает меня взглядом. Делает какие-то выводы, поднимает с земли ведра, вода в которых чудом не расплескалась при моем падении.

– Показывайте, куда их нужно нести.

Слегка пошатываясь, я направляюсь к дому.

Что же такое происходит? Переборщила с использованием ветра? Уперлась в тот самый потолок, который искусственно построили Высшие? Странно, в таком случае, мне казалось, просто ничего не должно получаться, как будто и нет подобной магии. Как, например, не могу слиться с ураганом из ветра – эта возможность осталась за пределами мира. Но в чем тогда дело? Переусердствовала? Может, мой разум не привык к таким нагрузкам и не справился с тем, чтобы и следить за ребятами, и поднимать ведра здесь, рядом со мной? В следующий раз нужно быть осторожней.

Благодарю человека за помощь, расстаюсь с ним на пороге дома и дальше несу ведра сама. Жалея поясницу, с осторожностью использую ветер. При этом уже не стараюсь проследить еще и за ребятами. Все ли у них в порядке, я проверяю чуть позже, после того, как наполняю бадью водой.

В тесной будке, заменяющей ванную комнату, помимо бадьи, стоит тумба с некоторыми необходимыми для купания принадлежностями, такими как мыло и чистые полотенца, а также стул, на который можно повесить одежду. Несмотря на убогость обстановки, здесь довольно уютно. Будка не выглядит разваливающейся, деревянные стены темно-коричневого цвета покрыты чем-то наподобие лака, делающего их удивительно гладкими. Если бы не столь ненавистная мне бадья и скромные размеры помещения, можно было бы представить, что находишься в маленькой, непритязательной бане. Даже зеркало обнаруживается на одной из стен, чем я собираюсь воспользоваться.

Раздеваюсь. Вещи оставляю на стуле и встаю спиной к зеркалу. Голову поворачиваю так, чтобы видеть свое отражение.

До сих пор, стараясь особо не тревожить поясницу, я толком не представляла, в каком она состоянии и что с ней творится. Узнать это теперь страшновато. Бросаю взгляд через плечо, опускаю глаза… и с трудом сдерживаюсь, чтобы не закричать.

Какая же я дура – не нашла времени, чтобы обработать рану! Думала: поболит, да само пройдет, и упрямо не обращала внимания на не спешившую прекращаться боль.

От увиденного начинают дрожать ноги. Хватаюсь за край бадьи, чтобы не упасть.

Рана и не думает заживать. Да, она покрылась коростами жуткого фиолетово-бурого цвета, но по краям – множество глубоких порезов, в беспорядке покрывающих поясницу. Отчетливо вижу скопившийся гной. Однако это не самое страшное. Между порезами тянутся какие-то тонкие синие полосы, похожие на выступившие вены или вьющиеся стебли неведомых растений. Неровные полосы распространяются в разные стороны от центра, куда угодило заклинание, и уже выходят за края раны, местами почти достигая талии. Неужели эти странные штуки разрастаются, повреждая все большую площадь моего тела?!

Хочу кричать и биться в истерике от страха, но сдерживаюсь. Забираюсь в бадью, погружаю дрожащее тело вглубь. Чуть не вскрикиваю, когда рана встречается с нагретой при помощи света водой. В очередной раз справляюсь с порывом – только тихо постанываю, кусая губы.

Что же делать? Судя по всему, состояние раны с каждым днем ухудшается. Без целительного вмешательства на выздоровление рассчитывать бесполезно. Нужно поспрашивать в деревне, вдруг найдется лекарь или, еще лучше, маг-целитель? Да, так и сделаю. Сама обработать этот кошмар я вряд ли осмелюсь.

После купания, наполненного не ожидаемым блаженством, а страданиями, я возвращаюсь в дом и съедаю остывший ужин. Добрая хозяйка сообщает, что близнецы уже спят в своих комнатах. Отмечая мой измученный вид, советует тоже отдохнуть.

Правда, как выясняется, в деревне нет ни лекарей, ни травников, ни, тем более, магов.

Расстроившись и в мыслях похоронив бренное тело, я плетусь на второй этаж.

Будит меня дикий вопль, заставляя подскочить в постели из положения «лежа» и скатиться с кровати. Выхватываю на ходу меч, заранее спрятанный под матрасом. Хорошо хоть спросонья до сих пор хватаюсь за меч, а не приобрела новую привычку бить волной света во всех подряд.

– Что случилось? – раздается в темноте испуганный голос Вивиллы.

– Не знаю, – говорю я, бросая в воздух ворох золотистых огоньков. Ветер подсказывает, что ни в комнате, ни в доме чужаков нет, но крик повторяется, а вдалеке за окном вспыхивает странное оранжевое зарево.

Подхожу к окну, нахожу взглядом в дальнем конце единственной улицы охваченный пожаром дом.

– Не хочу тебя расстраивать, но, кажется, здесь сектанты. Нужно скорее уходить, собирайся.

– А разве мы не будем героически спасать жителей деревни? – Вивилла откуда-то находит в себе силы на сарказм.

– Это уж как получится, – бормочу я, закрепляя пояс с кинжалами и пустые ножны от меча. К счастью, мы обе спали в одежде, а потому задерживаться в комнате больше не приходится.

В коридоре я сталкиваюсь с Шеем.

– На деревню напали? – спрашивает он.

– Да. Сектанты поджигают дома, нужно выйти на улицу как можно скорей.

– Но зачем? Разве ты не такая крутая, что ничего не боишься? – ехидничает за спиной Вивилла, пока мы сбегаем вниз по лестнице.

– Если на нас нападут – им не поздоровится. А вот если мы окажемся в горящем доме, то нам уже вряд ли что-либо поможет, – раздраженно отвечаю я, с трудом не добавляя просьбу помолчать или, хотя бы, не болтать всякую чушь.

Хозяйка дома в эту ночь спит на первом этаже. Спустившись по лестнице, мы застаем женщину бегающей из комнаты в комнату в поисках ценных вещей. Похоже, она знает, что вскоре огонь доберется и до ее дома, а потому пытается забрать с собой хоть что-нибудь.

– Идем, – говорю ребятам и, не останавливаясь, направляюсь к входной двери. Я не собираюсь отрывать хозяйку от ее занятия и принимаю твердое решение, что не позволю сектантам поджечь этот дом. По крайней мере, если их не окажется слишком много.

Вместе с близнецами мы выходим из